Право на дом - Анна Щучкина Страница 21

Соглашайся на все, что она предложит.

Я открутил стеклянный колпак лампы, поднес бумагу к огню и, задумчиво наблюдая за тем, как сгорал последний клочок, провел рукой по гладкому подбородку.

Кто – она?

* * *

По лестнице мы спускались долго. Первым медленно шагал слуга в богато украшенном наряде, неся перед собой лампу, позади бесшумно следовал Эрнесто и шелестели тысячей голосов тени теней.

Призрачный город, подземные владения маррдеров, занимал несколько ярусов, хорошо скрывая обитателей от глаз имперцев и вездесущего Костераля.

В этом месте я бывал редко. Дважды до того, как умер Джеймс. И один раз – после. Память почтить удалось не сразу – Эрнесто слишком нервничал из-за власти, что так и не досталась ему полностью. И не спешил выдавать имя нового князя, который так же не спешил принять бразды правления в свои руки. Как выражался высокомерный наместник: «Мы ожидаем прибытия князя со дня на день».

Дни проходили за днями, следом шли года, а князь так и не появлялся. К радости Эрнесто, конечно.

С досадой подумалось, что стоило надавить на маррдера, когда была возможность. Теперь же он имел полное право надавить на меня. Щекотливая ситуация, но не совсем безнадежная.

Прозрачные стены и мягкий свет пещерных кристаллов не скрывали ни передвижения маррдеров на улицах, ни фигуры в домах, ни шаги на лестницах, буквально ничего: обитатели Миралиласа пили кровь, смеялись, совокуплялись, терзали рабов и провожали, провожали меня ленивыми взглядами сытых хищников. Странный стеклянный город, пороки жителей которого принято выставлять напоказ.

Жестокая в своей обыденности картина предстала передо мной, когда рассеянный свет лампы скользнул по очередной прозрачной стене: юноша с клеймом на шее стоял у столба, прикованный к нему за руки, глупо, почти безумно улыбаясь той, что мучила его. Высокая и статная маррдер в богатых одеяниях небрежно провела острым ногтем по обнаженной груди жертвы, прибавив еще одну рану к сотням, что покрывали кожу. Волосы маррдера венчала тонкая диадема – не из простых, выходит, знатный род.

Юноша не переставал улыбаться, пока кровь стекала струйками по телу, улыбаться, а потом неистово молить – о продолжении, конечно, как и все зачарованные жертвы этих тварей, – пока маррдер не вонзила острые зубы в подставленную шею, полоснув по ней сначала ногтем.

Кровь брызнула веером, а мы скрылись за поворотом лестницы.

Я нахмурился. Не припоминаю такой грубости и пошлости во времена отца Эрнесто. Странные нынче порядки при дворе маррдеров. Впрочем, если мне нужна помощь, стоит прикрыть глаза на развлечения кровососов.

Вскоре глубокий спуск закончился, и, пройдя два коридора, мы оказались у высоких каменных дверей. Зал Совета. Эрнесто обошел меня, тонкий шлейф мятной свежести тянулся за ним, а все его движения были исполнены нечеловеческой грации – маррдер словно продолжал бесконечный танец.

Глубоко вдохнув, я приготовился торговаться.

– Рейн Фуркаго, поверженный принц Таррвании, – объявил стоящий по ту сторону слуга, когда двери стали медленно, беззвучно открываться.

– Ох, дорогуша, мы совсем тебя заждались.

Я резко выдохнул, вскинул голову и впился взглядом туда, откуда донесся голос.

Она сидела во главе стола, лениво покачивая полный бокал и скучающе накручивая выбившуюся прядь волос. Четыре женщины-маррдера сидели по обе стороны от нее. Пламя свечей отражалось в их темных глубоких глазах.

– Что ты здесь делаешь? – хрипло спросил я.

Эрнесто прошел вперед и занял пустующее место по левую руку от нее.

– И где же твои манеры, Рейн? – Бывшая императрица Таррвании, самозванка в облике моей жены, улыбнулась, обнажая острые зубы. Ее глаза вспыхнули алым в полумраке. – Поприветствуй князя Миралиласа, дорогуша.

Глава 6

Аниса

Белые драконы в облаках парят,

Крылья их Таррванию хранят.

С ними приходит вдохновенье,

И расцветает земля под созвучье знамений.

Когда на троне дитто восседает,

Империя силой и светом блистает.

Судьба нам дарует светозарный путь,

Драконий полет – вечную суть.

Отрывок из народной песни Таррвании

Земли Последнего предела 945 год правления Астраэля Фуркаго

– Поверить не могу, что делаю это.

– Ты сказала, что хочешь во всем разобраться. А кто я, чтобы отговаривать тебя, милая?

– Ох, Эйри, не напоминай про мой титул…

Я нервно мерила шагами каюту. Свистел ветер. Шуршали набегающие волны. Беззаботно и фальшиво напевала Эйри.

Мы плыли в Гер’оц’тир. Плыли уже три дня, скрываясь все время в сырой и крохотной каюте. Что ее мерить? Всего три шага туда, три шага обратно. На большее рассчитывать не приходилось – капитан взял нас на борт прямо перед самым отплытием, когда все места уже были заняты.

Вздохнув, я прислонилась к стене и закрыла глаза.

Стоило проанализировать произошедшее еще раз. Пока Александр валялся в бессознанке и восстанавливал силы в храме Эарта, я уже успела прокрутить в мыслях все события.

Первое: братец запер меня на тысячу лет и ни капли не раскаивался, оправдывая все «защитой». Ход хороший, чтобы впечатлить восемнадцатилетнюю Анису, но совершенно бессмысленный с тридцатитрехлетней мной.

Второе: заливающий горе муж меня не искал. Точнее, искал, но очухался как-то поздно. В том создании, которое я успела увидеть мельком в жутком хаосе, устроенном Астраэлем, чувствовалось что-то неправильное, чужеродное. Лицо – один в один с моим. Но глаза… страшные. Пустые. Рейн должен был понять, что это не я. Душила обида от мысли, что в ней он видел меня. Но, если отбросить досаду, сразу наклевывается другой вопрос.

Почему Александр посчитал, что это решение – запереть меня в переходных вратах – единственно верное?..

И четвертое, самое важное: зачем Александр соврал?

Милый братец забыл, с кем имеет дело, и решил вести себя со мной так, как с другими. Но я росла вместе с ним. И мне были известны все его уловки.

Не оставалось никаких сомнений: он знал, что Рейн не убивал его, но зачем-то сказал явную ложь. И мне претила мысль, что я должна взойти на престол Таррвании таким путем. В моем сердце не осталось той горячей любви к Рейну, но и ненависти я не испытывала. Просто… он не казался мне плохим. За все время, проведенное с ним на корабле, я ни разу не почувствовала, что он хочет воспользоваться мной в