Право на дом - Анна Щучкина

Анна Щучкина

Сожжённые земли. Право на дом

© Щучкина А., 2025

© Юлике, иллюстрация на форзаце, 2025

© Козлов А., lavenderqueen, иллюстрации, 2025

© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2025

Любое использование материалов данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается

Иллюстрация на переплете ЧакиЧаки

Дизайн переплета Александра Шпакова

* * *

Пролог

Александр

В Таррванийском краю, где звезды трепещут, как пламя свечи,

Два дракона схлестнулись в предрассветной ночи.

Смерть – это ветер, ледяной и немой,

Жизнь – это солнце с его теплотой.

В их вечном полете, в их древнем бою

Нет света без тьмы, нет конца бытию.

В их крыльях – весь мир, в их глазах – пустота,

Они – два начала, они – высота.

Осколок народной песни

Траурной завесой ложился на землю утренний туман – серый, последние сорок дней словно вбиравший в себя всю боль нескончаемо горевших костров.

Бесшумно покачивалась возле алтаря трава, приласканная легким весенним ветром, упрямо шелестели волны Бескрайнего океана, разбиваясь далеко внизу, у последней ступеньки к причалу.

Пронзительно закричала сорга, хищная птица, кружащая там, где сеют смерть.

Я сморгнул пот, не смея пошевелиться. Король внимательно наблюдал за нами, а Великая мать ободряюще кивнула. Ее тяжелые серьги зазвенели колокольчиками.

Жрецы в белых одеяниях подносили чашу за чашей и неспешно выливали собранную кровь на угли, прихотливым узором тлеющие в каменной лапе. Прошение возносилось, окутывая шипением плотоядно скалящуюся морду синего истукана.

Драконий жрец, стоявший перед нами, тонким голосом тянул песнь жизни и кланялся, кланялся, кланялся…

Я искоса бросил взгляд налево, к куче обескровленных тел, каждое из которых омоют, расчленят и отдадут в пользование некромантам. А затем посмотрел на богодракона. Янтарное пламя полыхало в его глазах, выдавая голод.

Не умилостивили.

Я сжал дрожащую руку сестры. Улыбка коснулась ее губ, легкая, как крыло бабочки, и тут же испуганно вспорхнула, когда жрецы подвели к алтарю обнаженную Лессу – верноподданную королевства Корс и любимую служанку сестры.

Двое жрецов с почтением подали белокурой деве церемониальный нож.

Аниса сжала губы и не отвела взгляд. Она знала, что ни одна из послушниц не ступила бы на последний путь без благословения Великой матери.

Жертва должна быть добровольной.

Радостно вскрикнув, Лесса воткнула сталь в сердце. Брызнула кровь, багрянцем стекая по прекрасным изгибам тела, багрянцем окропляя белоснежные одеяния Драконьего жреца.

Лесса воздела руки и упала, бездыханная, в его объятия. Он подхватил тело и воскликнул:

– Прими смерть, Хетт! Сотвори жизнь, Кеол!

Жрец выдернул нож из ее груди, полоснул Лессу уже по горлу. И бросил тело под ноги Хетта.

Истукан издал нетерпеливый гул. Ветер всколыхнул туман, разрывая завесу, и теплые лучи солнца выхватили богодракона, чей облик медленно менялся.

Все склонили головы в благоговейном ужасе. Я и Аниса – нет. Королевская кровь обязывала смотреть и не отводить взгляд. Смотреть и не думать. Смотреть и запоминать.

Колокольчиками одобрительно зазвенели серьги…

Синева пропала – белоснежная чешуя покрыла тело, янтарь потух – изумруды засияли на месте глаз.

Хетт насытился, Кеол вновь свободен. Цикл за циклом…

Аниса с силой сжала мою руку и произнесла:

– Кеол ведет нас к новой жизни – Хетт стоит тенью подле него. Кеол отворяет врата – Хетт подносит ключи. Кеол спит – Хетт охраняет покой его. Неразрывна их связь.

– Неразрывна их связь так же, как и наша, – подхватил я торжественную речь Анисы. – Один сидит на троне, другой же – в тени его. Один ведет к жизни. Другой же – смерть. Отныне и навек.

– Отныне и навек, – хором произнесли служители богодракона.

Я улыбнулся, когда жрец поднес золотую чашу. Мы по очереди испили из нее: Аниса – неспешно, не пролив и капли, я же – жадно и нетерпеливо.

Металлический привкус обжег язык. Я медленно прикрыл веки и запятнал источник дитто, призвав силу темную и древнюю…

Далеко от берега, в подземелье, которого не касался и крохотный луч света, зашевелилась тьма. Хлестнула хвостом, потягиваясь, зевнула, обнажая острые клыки. А затем вспыхнули два ярких янтарно-желтых глаза.

Дракон утробно зарычал.

Выдохнув, я крепче сжал ладонь сестры, и мы подняли руки над головами. Звякнули браслеты, щедро нанизанные на кисти. Ветер всколыхнул полы белого церемониального платья, которое Аниса возненавидела с первого же мгновения, и парусом надул шелковую рубашку на моей липкой от пота спине.

Солнце поднималось все выше, отбирая наши тени.

Король встал с каменного трона.

– Таррвания ждет вас. Идите, дети мои, и уничтожьте богопротивную династию Фуркаго. Ради Кеола и Хетта. Мир вернется вместе с величием семьи Корс.

Хор радостных голосов вторил отцу.

Корабль ждал нас внизу, у ступеней, ведущих в новую жизнь. Слуги осторожно внесли на палубу сундуки, в которых покоились четыре яйца.

Когда туман поглотил берег, я начал ожесточенно тереть губы. Аниса закашлялась и быстро наклонилась за борт.

Ее обильно вырвало. Я, придерживая сестру за талию, чувствовал, как гнев янтарными нитями, капля за каплей, наполняет источник.

Аниса резко подняла голову и вытерла губы. Затем взглянула на испачканную в крови руку и с ненавистью вцепилась в борт. Слезы текли по щекам сестры, пока она шептала:

– Лесса… малышка Лесса…

Служанка была простой смертной, не дитто. Но все в королевстве Корс служили Кеолу. А теперь и Хетту.

Я мягко обнял Анису, прижал к груди и ласково прошептал:

– Не бойся, сестра. Все будет хорошо.

Она вздрогнула и обняла меня в ответ.

Я гладил ее по волосам, думая об отце, растившем нас ради одной-единственной цели, о Великой матери, жрице, рьяно поклоняющейся Кеолу и обретенному Хетту…

О судьбе, которую в проклятом королевстве решили за нас.

Я посмотрел на небо – две луны призрачными мазками зависли над самым горизонтом, почти касаясь края безупречно голубой воды. Палящее солнце близилось к зениту.

По моей шее скользнула едкая капля пота.

Я натянул нить, связывающую меня с драконом в подземелье. До болезненного укола в груди, до пляшущих точек в глазах. Невидимым обручем стянуло виски, когда я напряг волю. Сердце лихорадочно билось от страха: что, если?..

Сестра всхлипнула еще раз, и я выдохнул, отдавая приказ.