Дмитрий Дудко (Баринов) - Ардагаст и его враги Страница 72

  -- Есть племя, которое погибнет, но не станет рабами, покорными одному имени кесаря. Если таков приговор норн, прях судьбы, мы встретим его с мечами в руках, а не с веревками на шее. Это племя - маркоманны, и я - его конунг.

  -- Клянусь копьем Водана, квады ни в чем не уступят маркоманнам! - твердо произнес Сидон.

  -- Есть племя, что уйдет на другой конец Великой Степи, и легионам не догнать его, как не догнать степного ветра. Я - царь этого племени, - сказал Арнакутай.

  -- Погибнуть или бежать - все, что вы можете? - пренебрежительно взглянула на них пророчица. И тут ее холодные синие глаза встретились с бесстрашным взглядом голубых глаз Ардагаста.

  -- Я - царь племени, что никогда не убегало из своей земли и не мирилось с рабством. Мы - поляне, сколоты-пахари, венеды, росы - меняли имя, но не душу. Мы порой гнемся, но не ломаемся. Где те могучие народы и царства, что хотели покорить и даже покоряли нас? Где киммерийцы, скифы, сарматы царские? Где великое царство Дария, что не уступало Империи? Нет уже и Аорсии, а мы были, есть и будем, пока останемся верны Огненной Правде. А она велит нам защищать земной мир от Тьмы и ее слуг.

   Из толпы ряженых, стоявших под стеной, выступил Вышата. Его голос властно зазвучал из-под львиной маски:

  -- Да, такую судьбу спряли нам норны-рожаницы. На то и дали нам светлые боги святую и щедрую землю Днепровскую. Без того недостойны мы будем ею владеть, и рассеемся, и утратим всякое имя, и сгинет память о нас.

   Из-под бычьей личины заговорил великан-кшатрий:

  -- Судьба росов - не та, что желающего ведет, а не желающего тащит. Это - дхарма, священный долг. Она есть не только у человека, но и у племени. Не исполнивший ее достоин вновь родиться червем, а рабом стать еще при жизни. Или томиться между жизнью и смертью, как ваш конунг Маробод.

   Клекотом горного орла разнесся голос Мгера:

  -- Вожди свевов! Вы не просто защищаете ваши племена от кесаря Домициана. Вы спасаете мир! В теле Домициана живет проклятый дух Нерона Меднобородого. Им владеют черные колдуны и торгаши без совести, а их душами - сам Локи-Ахриман. Не Бойохейм им нужен - весь мир. Остановите же этих троллей в людском обличье, как мы, армяне, остановили легионы Нерона! Если у живых мало сил - вам помогут мертвые. - Он обнажил рунный клинок. - Вот меч Маробода, который вы доверили мне много лет назад. В эту святую ночь я вызову его дух, заточенный в могиле римским колдуном. Пусть дух конунга возьмет дух солнечного меча и выполнит священную клятву!

   Многие из знатных свевов еще помнили молодого воина-мага из Армении, веселого и отважного. Теперь молодость словно вернулась к ним самим. Все заметно оживились, одобрительно зашумели. Лишь Ганна презрительно скривила губы.

  -- Да что вы собрались защищать? Во всем Бойохейме, во всей вашей свободной Германии нет ни одной мощеной дороги. В таком "дворце", как этот, римляне разве что рабов поселят. Да вы сами знаете, как живет римская знать. Почему бы нам, благородным германцам, не жить так же?

  -- Да, мы знаем, как они живут. Слишком хорошо знаем. И я скорее соглашусь превратиться в похотливого осла, чем в римлянина, - ответил Вангион.

   Все захохотали, вспомнив римскую байку про незадачливого юнца, что был обращен в осла, и в таком виде ублажал богатых женщин. Молчавший до сих пор Эберих взглянул в глаза пророчице.

  -- Так вот чего тебе надо: жить, как патрицианка! То-то плащ на тебе шелковый. И перстни с резными камнями.

  -- По-твоему, пророчицу можно купить? - гордо взглянула на него Ганна.

  -- Пророчиц не покупают, - саркастически произнес Хилиарх. - Их очаровывают. Тот, с семью перстнями этим тоже славится. Тут ему хватает одного из них - перстня Венеры-Фрейи. Такого, как у тебя: медного, с изумрудом, на камне вырезана коза.

   Стиснув кулаки, Эберих бросил в лицо Ганне два слова:

  -- Римская шлюха!

   Редкий германец решался сказать подобное женщине, а тем более пророчице. В напряженной тишине раздался спокойный голос Вангиона:

  -- Ты не прав, герцог. Шлюха торгует собой, а она - всем народом свевов.

   Величественное красивое лицо Ганны враз исказила холодная змеиная ярость.

  -- Вы смеете оскорблять меня, говорящую с богами?

  -- Твоим языком говорят Локи, главный лжец, и ведьма Гульвейг - Жажда Золота! - воскликнул Сидон.

  -- Моими устами говорит та, что древнее и сильнее всех ваших богов, всех асов и ванов. Прежде всех времен были тьма и вода, и владычица их - Железная Перхта, Ужасная Хольда, Хель! Вы, мужчины, воины, сделали девочку Ганну сиротой, а она - волшебницей и пророчицей. Эта ночь не Бальдра, не Водана - ее, повелительницы мертвых, хозяйки пропастей и трясин! Чертите руны мечами, зовите мертвых конунгов - вы все, живые и мертвые, содрогнетесь, когда из жерла Мачехи выйдет она со своей дикой охотой! Знайте: в эту ночь оборвется нить жизни славного конунга, избранника Бальдра, и оборвет ее она, великая пряха! Откроется Бычья Скала, и бык Хольды выйдет на погибель Бойохейма! - воздев руки, вещала в исступлении Ганна.

  -- Кем пугаешь мужей, ведьма? Ягой? Она уж на себе мою руку попробовала. А наступит час - за мной придет Морана. Солнцу ли бояться заката? - отважно и весело ответил ей, поигрывая серебряным кубком с золотистым медом, Ардагаст.

   Милана поднялась из-за стола и властно произнесла:

  -- На Рождество в дом приходят с благословениями от Солнца, а не с угрозами от Тьмы. Встань, ведьма, не благословясь, иди, не молясь, в лес, в пропасть, где петухи не поют, собаки не лают, добрые люди не ходят. Изыди к Яге-Перхте, всех чертей матери!

   Пророчица сверкнула глазами, готовая схватиться в колдовском поединке с лесной ведьмой. Но тут встала Лютица, прочертила в воздухе косой солнечный крест и громко сказала:

  -- Изыди во тьму, от которой вещаешь! Наше место свято.

   Содрогаясь всем телом, Ганна попятилась и вдруг бросилась бежать, словно подхваченная вихрем. Вслед ей насмешливо загудели дудки и волынки, русальцы же пропели колядку из тех, что поются скупым и неприветливым хозяевам. Гости облегченно расхохотались.

   А русальцы принялись величать колядками сначала герцога - хозяина дома, затем обоих конунгов, Ардагаста и царя языгов. Желали богатства и мира, обильных урожаев и несчетных стад. А еще - славной победы над римлянами и богатой добычи. Но вот зазвучала неистовая, зажигательная русальская мелодия. И понеслись вокруг столов, скрещивая мечи, ряженые - росы и германцы. Вывороченные кожухи, маски одна страшнее другой - будто сама дикая охота ворвалась в дом. Но блестел золотыми рунами солнечный клинок в руке Мгера, и все знали: в эту ночь даже неприкаянные мертвые встанут под знамя Солнца, чтобы защитить живых.