Дмитрий Дудко (Баринов) - Ардагаст и его враги Страница 71

   На землю свевов пришел Йоль - день Рождества Бальдра-Солнца. Наступали Дни Судьбы - двенадцать самых святых и страшных дней между старым и новым годом. Дни разгула духов умерших, когда бушует дикая охота и властвуют повелители мертвецов - Дикий Охотник Водан и Железная Перхта, которых на севере зовут Один и Хель. Но для того и празднуют живые эти дни весело, сытно, даже буйно, чтобы смерть, нужда и страх не воцарились навсегда в земном мире.

   Роскошнее всего праздновали Йоль в большом доме вождя города - герцога Эбериха. Столы ломились от снеди. На деревянных и серебряных блюдах громоздились кровяные колбасы, дымились свиные головы и зажаренные с яблоками гуси, исходили горячим паром свежие хлеба, отмеченные солнечными крестами - от троллей, и печенья со знаками Солнца. В серебряных кубках пенилось особое йольское пиво, густое и крепкое, в разноцветных стеклянных чашах искрилось хиосское и критское вино. И над всем этим изобилием возвышались сделанные из соломы козел и вепрь --священные звери Донара-громовника и солнечного Фрейра. Сумрачный Водан нес людям смерть и посмертную славу, а эти два простых и веселых бога - жизнь, урожай и изобилие.

   В обычных домах посреди стола ставили деревце - елочку или бук. Здесь же у дальней стены красовались высокая разлапистая елка, увешанная яблоками и пряниками и усаженная горящими свечами. Под ней восседали самые почетные гости: оба конунга, Вангион и Сидон. Ванний дважды выдавал с большой выгодой замуж свою сестру Кунигунду: за конунга рейнского племени вангионов и царевича карпатских сидонов. От них и родились эти два с виду столь непохожих брата. Вангион, степенный и рассудительный, отличался широкими плечами и окладистой белокурой бородой. Порывистый и отчаянно храбрый Сидон на кельтский лад брил бороду и носил длинные вислые усы. Дядя постарался дать обоим римское образование, однако лишь Вангион стал любителем Гомера и Вергилия, Сидон же всем книгам предпочитал песни и сказания бардов. В одном братья оказались единодушны: римские пороки вызвали у них отвращение, а страдания соплеменников в рабстве - сочувствие. У обоих сжимались кулаки при виде германцев, умиравших на арене под кровожадные вопли трусливых патрициев. Свергнув дядю, Вангион возглавил племя маркоманнов, а Сидон - квадов.

   Рядом с братьями сидел хозяин дома - приземистый, с широким грубоватым лицом и жесткой, как щетина, бородой. Силу и храбрость герцога подтверждали украшавшие стены римские мечи, шлемы, панцири и головы самых могучих зверей - медведей, туров, зубров. Была даже голова тигра, убитого Эберихом в аквилейском цирке. Жена герцога, полная и далеко не молодая, мало напоминала сейчас ту стройную германскую девушку, которую он тогда бросился спасать от жуткой смерти. "Что тигр? Я думал, все это сборище нидингов бросится на меня за то, что я лишил их потехи", - говорил он Ардагасту. Царь росов сразу завоевал уважение герцога своим чепраком из шкуры тигра, которого Зореславич добыл в далекой Бактрии.

   Были среди гостей и сам Ардагаст с соратниками, и Арнакутай языгский, даже песиголовцу Гауру нашлось место. Ждали самую почетную гостью - Ганну, верховную пророчицу свевов. Но вот уже мчатся через город сани, разукрашенные бронзой и запряженные тройкой белых коней. За ними, распевая и приплясывая, поспешили росские русальцы и свевские ряженые.

   Знатные гости встали, приветствуя стройную женщину лет сорока пяти, с гордым и прекрасным лицом. Ее роскошные светлые волосы свободно падали на белый плащ, скрепленный золотой застежкой с эмалью. Ряженые, почтительно молча, столпились у двери. Полная достоинства, гостья воссела напротив конунгов. С изяществом патрицианки пригубила она чашу вина и заговорила чистым высоким голосом:

  -- Приветствую вас, славные конунги и герцоги маркоманнов и квадов! Да хранят вас боги в новом году! В этот святой вечер мое место - в священной роще семнонов, но я поспешила к вам, чтобы спасти Бойохейм. Много раз бросала я руны и слушала голоса богов. Знайте же: Водан отвратился от вас, и Бойохейм погибнет, если не покорится кесарю. Такова же судьба Дакии и страны языгов. Непокорные будут истреблены или уведены в рабство, и земли их римляне заселят людьми с юга, что не знают вашей речи и запомнят разве что ваше имя.

  -- Мы, наследники славы Маробода, по-твоему, должны сами пойти в рабство? - вспыхнул Сидон. Остальные знатные свевы лишь угрюмо молчали.

  -- Бойи тоже были славны, могучи и богаты. Где они теперь?

  -- Их остатки - за Дунаем, в Паннонии. Отдают последний ас римским мытарям, а потом ищут, чем откупиться от римских судей. Кто не имеет римского гражданства, продает своих детей. Кто имеет, может лишь просить подачек у тех, кто его же разорил. Ты этого желаешь и нам, великая пророчица?

  -- Тщетно желать или не желать неизбежного. Его можно лишь узнать - и покориться или погибнуть. Желаешь ли ты гибели своему племени, конунг Сидон:?

  -- Я желаю ему славы Арминия!

  -- Он мертв, а племя его бедно и слабо. Римляне не покорили его лишь потому, что есть племена поближе и побогаче. Хатты уже разбиты, даки побеждены. На что надеетесь вы? Да знаете вы, что такое Рим? Я была там. Видела могучих чародеев, с которыми не сравнится никто в Германии. У самого сильного из них семь перстней, в которых сила семи богов и семи светил. Видела книги, написанные этрусскими рунами, но не могла их прочесть. - Глаза пророчицы горели восторгом, она говорила, словно вещала, созерцая иной мир. - Волшебник с семью перстнями раскрыл мой духовный взор, и я увидела, будто с вершины Иггдразиля, всю Империю. Вам не под силу взять и одного каменного города, а их там сотни. Вы не можете справиться с парой легионов, а их десятки, и все в новых провинциях: старые держит в покорности одно имя кесаря. Я видела огромные оружейные мастерские, видела мощеные дороги - по ним можно перебросить легион с одного конца Империи на другой в любое время года. Так кого же больше любит Отец Битв: вас или презираемых вами римлян? Есть ли племя, способное надолго устоять перед Римом?

   Знатные свевы подавленно молчали. Лишь Вангион ответил со спокойствием обреченного:

  -- Есть племя, которое погибнет, но не станет рабами, покорными одному имени кесаря. Если таков приговор норн, прях судьбы, мы встретим его с мечами в руках, а не с веревками на шее. Это племя - маркоманны, и я - его конунг.

  -- Клянусь копьем Водана, квады ни в чем не уступят маркоманнам! - твердо произнес Сидон.

  -- Есть племя, что уйдет на другой конец Великой Степи, и легионам не догнать его, как не догнать степного ветра. Я - царь этого племени, - сказал Арнакутай.