Рабыня аравийца - Лана Александровна Ременцова Страница 22

Однако коринийца нигде не было. Под ними разворачивались долины, озёра, кустистые леса, горы и даже скалы, но не такие огромные и остроконечные, которые отделяли все миры от Валивии.

Ворганг припекал, и его лучи начали колоться, как это было всегда в полдень, когда люди долго под ним находились.

Впереди показался город линиров.

Касий дал знак годжаку спускаться, прижимаясь к шее. Он сейчас руководил им так, чтобы опуститься подальше от города у подножия гор. Зверь понял, что хочет хозяин и пригорибился. Тут они услышали похожий рёв и оглянулись. На них шёл другой годжак. Аравиец достал кинжал и вышел вперёд. Но зверь Касия мягким движением лапы сбил его и выпрыгнул прямо к чужаку. Началась схватка. Звери рычали и рвали друг друга, катались по пыли, будучи уже полностью в ней. Шерсть серебрилась. Чужак оказался сильнее годжака аравийца и он, понимая, что «друг» в беде, не стал отлёживаться под кустом, а разбежался и запрыгнул на шею чужака. Звери вновь проревели и встали на дыбы, угрожая острыми, как лезвия, когтями. Чужак завертелся, пытаясь сбросить человека. Его массивные лапы оставляли глубокие следы в пыли. Касий достал кинжал. Лезвие сверкнуло в лучах Ворганга, а через миг вошло в горло зверя, выпуская струи крови. Тот всё ещё прыгал и хрипел, мотая мордой. Аравиец не бросал попыток добить его, и лезвие глубже резануло плоть чужака. Кровь уже не струилась, а била фонтаном. Чужак упал на колени. Годжак Касия открыл пасть и, укусив кровавую рану, вырвал кусок. Аравиец еле успел в последний момент перед укусом «друга» вытащить кинжал и убрать руку от греха подальше. Победа! Их общая победа. Касий спрыгнул на Горибию. Его годжак бросился рвать чужака на части и сжирать внутренности. Когда зверь доел, он подошёл и как — то по — детски обнял одну из его лап.

— Я люблю тебя, мой огромный зверёныш. — Приложил голову к лапе. Годжак, будто понимая, что говорит хозяин, опустил морду и потёрся о его голову, сразу начав урчать. Касий рассмеялся.

— Знаю, знаю, ты тоже любишь меня. Я сейчас пойду туда. — Указал правой рукой на город, утопающий в горах серебристой пыли. А ты — останешься здесь и будешь меня ждать. — Задумался на миг. Лицо посерело. Годжак проскулил. — Нас ждать. Я вернусь с ней. Она… также мне дорога, как и ты.

Глава 6. Линиры

Годжак остался стоять на месте и со скулящей мордой наблюдать за уходящим хозяином. На левом плече у него висело с дюжину золотых украшений, блестящих в лучах Ворганга. Ему даже не пришлось задерживаться у ворот и что— либо объяснять, как линиры, стоящие в дозоре тут же открыли. У них был чёткий приказ от повелителя впускать всех богатых чужестранцев, так как они тоже промышляли работорговлей. Касий вошёл и оглядел двор: всё как у всех те же воги, рабы, слуги и множество тележек, нагруженных разными товарами. Продавцы, увидев его золото, быстро начали зазывать к себе. Он подошёл к одному — плотному мужчине, продающему булочки. Взял одну, достал крошечный слиток золота из кармана брюк и бросил ему. Тот поймал с довольным выражением.

— Тут хватит ещё на две. Берите свеженькие с мясом детёныша вога.

Касий взял и сразу съел одну.

— Здесь всегда так людно?

— Нет. Что вы? Обычно людей мало. Сегодня яркое событие.

Левая бровь чужестранца удивлённо приподнялась.

— Сегодня будут продавать на закрытом аукционе валийскую красавицу. Не девственницу, но поговаривают, что она небывало красива. Глашатай провозгласил, что девушка оценивается только в ценаритах. Приглашены самые богатеи. — Его бегающие глазки пробежали по украшениям Касия. — Смотрю, вы тоже богат? Но с золотом сегодня туда входить не имеет смысла.

— Благодарю за информацию. Лови. — Бросил ещё крошечный кусочек золота. — У меня есть ценарит. Куда идти?

— В павильон продажи красавиц. Вон за тем розовым домом. Там будет стеклянная беседка на сто человек. Девушек видно через стекло с улицы, но достаются они только тем, кто внутри.

Касий кивнул и направился туда. По дороге купил в соседней лавке мужской плащ с капюшоном и платок, закрывающий лицо от песчаной бури.

Подошёл к так называемому павильону и невольно начал рассматривать кривоватое стеклянное сооружение больше похожее на бесформенную гору, чем здание. Скамьи стояли ярусами из какого — то кустарника. «Что же тупые линиры не сделали мебель из камня в сарае, где продают самых дорогих рабынь? Ценаритек мой, держись, я спасу тебя» — тут до него внезапно дошло то, что ляпнул продавец булочек. «Не девственница».

— Что? — Вскрикнул, и на него обернулись множество людей, уже столпившихся за стенами павильона, чтобы хотя бы поглазеть на валийскую красавицу. Сюда тоже доходили легенды об уникальном народе, живущим за скалами. Каждый хотел прикоснуться к этому чуду, хоть одним глазком.

Охранники распихивали зевак от главного входа.

— Пошли вон!

— Дайте дорогу уважаемым линирам. — Орали они, стегая кнутом бедных людей.

Касий тоже подошёл к ним. Охранники заметили странно укутанного чужестранца с головы до пят.

— А ты ещё кто? Тут не место нищему сброду.

Он молча распахнул плащ и выставил левую руку с множеством золотых браслетов и бус, перевитых на бицепсе.

— А ценарит у вас имеется? Сегодня будет продаваться рабыня только за него.

Касий достал из правого кармана брюк несколько маленьких слитков ценарита.

— Вот и ещё перстень. — Показал на указательном пальце подарок покойного отца.

Те уважительно склонили головы и пропустили. Он вошёл внутрь, где сразу повеяло прохладой, будто эти стёкла не накалялись от палящих лучей Ворганга. Пахло приятно: свежестью и ягодами. Там уже находилось чуть больше десятка богатеев. Его взгляд пролетел по ним и челюсть напряглась. Хотелось вмиг всех разорвать. Однако её здесь ещё не было и пришлось сдержаться. Он присел в пятом ряду и болезненное ожидание затянулось. Спустя полчаса мужчины начали негодовать.

— Где прекрасная валийка?

— Давайте уже, начинайте торги.

— Может, она и не валийка вовсе?

— Да, или не такая уж и красавица.

Касий еле сдерживался, кисть уже сжимала рукоятку боевого «товарища» — кинжала убившего немало людей и вогов.

Из дверей, откуда обычно выводили рабынь, вышел сам Морахаст и поднял руку. Аравиец подался вперёд и сжал другой рукой скамью до побеления костяшек. «Если ты — тварь изнасиловал её, я отрежу тебе член. И буду резать медленно, пока ты не захлебнёшься собственной кровью». — Желваки ходили ходуном, зрачки расширились, глаза метали молнии.

Тот поднял руку в знак тишины: на пальцах сверкнули драгоценные перстни.