Рабыня аравийца - Лана Александровна Ременцова Страница 23

Мужчины напряглись, буравя недобрым взглядом.

— Где рабыня?

— Спокойно. Её только что осмотрел врач, чтобы предоставить на торги здоровую рабыню. И как выяснилось, чему даже я удивлён: она девственна и ещё… девушка — валийская принцесса! Её стоимость возросла в десятки. Так что прошу у всех прощения. Сегодня здесь она не будет выставлена.

В павильоне поднялся шум.

— А где?

— Что ты хочешь этим сказать — хитрый «годжак»?

Голоса становились жестче, шум нарастал.

— Простите, но она уже на пути к станции перевоза такой ценности товаров. А оттуда отправится в Аравию — самую дорогую страну Горибии. Только туда всегда доставляются самые ценные рабыни. Не Кориния, не ваша Линирия даже не потянет её стоимости. Начальная ставка будет от килограмма ценарита. Только в Аравии есть такие ресурсы. Вы же знаете, что на их территории добывается ценарит.

Линиры были возмущены до предела.

— Ты… жадный «годжак» даже не показал её нам!

— Как смеет, какой то грязный кориниец нарушать условия торгов? Ты привёз её в Линирию и не имел права никуда больше отправлять.

Орали мужчины, повставав со своих мест. Касий же вообще опешил. Тоже встал, и его рука уже подрагивала, чтобы тут же не метнуть в Морахаста кинжал.

«Тварь поганая. Я в любом случае убью тебя. Стоит тебе только выйти за ворота Линирии. Не хочу здесь развязывать войну. Она и так теперь достанется мне как правителю Аравии, но я всё равно выпотрошу из тебя кишки». — Летало в его мозгу.

— Ещё раз прошу у всех прощения, но каждый знает, что такой ценностью рабыни продаются только в Аравию их повелителю. Иначе я бы нарушил условия её продажи. А его аравийцы разнесли б здесь всё.

— Но… до нас дошли слухи, что предыдущий правитель Аравии мёртв, а страна претерпела разрушения.

— Да! Там же вулкан, похоже, разбушевался.

— Это мне известно. Но Аравия самая большая страна на Горибии. И мне стоит самому убедиться в их способности теперь властвовать над всеми из — за источника ценарита. Или у них теперь не правителя, не силы, не богатого ресурса. Если Аравия разрушена, я верну валийку в Линирию и продам самому богатому линиру.

— Обещаешь? — мужчины б разорвали его голыми руками, если бы не получили сейчас твёрдого обещания.

— Обещаю!

— Клянись Воргангом!

— И да покарает меня Ворганг, если нарушу данное обещание.

Все стали немного успокаиваться и выходить из павильона, не солона хлебавши. А Касий отправился по следам Морахаста. Однако, как и в прошлый раз, тот исчез куда — то бесследно.

Немногим раннее.

В покои к Аланде ворвались, пока Касий защищал Коринию от годжаков. Девушка ничего даже не поняла, как ей закрыли нос каким — то платком и она отключилась.

Очнулась уже, будучи в туннеле под Коринией, лёжа на коврике. Оглянулась. Повсюду горели свечи.

Где я? — вскрикнула, и к ней вышел Морахаст с оголённым торсом в одних лишь чёрных штанах. Его крепкие мышцы переливались под кожей. На груди красовались татуировки в виде витиеватых орнаментов.

— Не кричи красавица, тут тебя всё равно никто не услышит и не спасёт.

— Ты? — она вскочила. — Как смеешь красть меня? Я же рабыня того, кто оседлал годжака! И неприкосновенна.

— Это ты так считаешь, однако для меня серьёзнее Ворганга нет никого и ничего. Но не оно же тебя сделало своей рабыней, а остальное неважно.

— Негодяй!

Он подскочил к ней, схватил за оголённую талию в том же гонарском лёгком одеянии, что и было на ней до этой ночи с Касием, и грубо впился в губы. Девушка замычала, пытаясь царапать его. Кориниец насладился пухлыми губами и, отстранившись, отвесил ей крепкую оплеуху.

— Валийская шлюха! Ты примешь меня сейчас, а после я продам тебя в Линирии. Как раз туда ведёт мой туннель. И твой нищеброд — аравиец не найдёт тебя никогда.

— Мразь… — процедила, чувствуя, как с нижней губы потекла струйка крови. — Если посмеешь тронуть меня, я изуродую себя. — Она выставила ногти к своему лицу. И только хотела провести по коже, как он перехватил её руку и, заломив назад, прошипел на ухо:

— Ладно, безумная «годжачка» не трону тебя, так как твоя небывалая красота мне гораздо дороже жаркого влагалища, тем более грязного и широкого от аравийца, который уже, наверное, побывал в нём не раз. Или вообще во всех твоих дырках.

— Заткнись!

— Хватит! Я устал от твоих воплей. — Ударил её по шее сзади, и девушка упала ему под ноги. Присел на корточки, всей пятернёй полапал грудь и усмехнулся.

— Упругая. Хорошо — о.

После поднял кружевные юбки и изумлённо уставился на выбритый лобок. Такого ещё никогда не видел ни у одной рабыни или свободной коринийки с кем имел плотскую связь.

— Какой интересный подход к женским гениталиям у валийцев. — Пощупал и бесцеремонно ввёл палец во влагалище. — Узкая! Какая тугая дырка! Тогда насрать, сколько и куда имел тебя проклятый аравиец. Ты по — любому очень цена, да ещё и с таким узким влагалищем. Я даже не хочу его растягивать, чтобы не снизить твою стоимость. — Он взвалил её себе на спину, скрутил коврик и пошёл к широкому выходу, где стоял безмолвный вог. Влез на него, шлёпнул по заду и поскакал вперёд на выход в Линирию; в самый центр к работорговцам, заведующим павильоном, где продавались лучшие рабыни.

Прибыв на место, выволок пленницу наверх, открыл маленькую дверцу и вышел в одной из комнат стеклянного здания. Здесь ему были всегда рады, так как он часто поставлял хорошеньких рабынь, и даже своими коринийками не брезговал. Протащил её к главному кабинету и без стука вошёл. Тут в добротном кресле с золотой отделкой восседал жирный линир.

— Морахаст! Приветствую, дорогой. Кого ты нам на этот раз притащил? — встал и подошёл к девушке, уже пришедшей в себя.

— Ого! — Его глаза расширились, облапывая пленницу похотливым, но в тоже время оценивающим взглядом. — Это лучший товар за всё время, что мы знакомы. Она — невероятна. А эти волосы… будто золото. Где ты её раздобыл? Не знаю не одного народа с такими женщинами, а перевидал я многих красивых рабынь.

— Она валийка.

— Вот это да. — У линира даже рот открылся от удивления. — Таинственный народ… как ты смог раздобыть такое чудо? Девственница?

— Нет. Где раздобыл неважно. Давай хорошо заработаем на ней. Валийку же можно продать за ценарит?

— Не знаю. Во — первых, не девственница, во — вторых, если она из низкого класса её стоимость тоже будет снижена.

Морахаст побагровел, на грубом лице заходили желваки.

— Хитрый годжак. А как же красота?

— Это да. Она очень красива. Грудастая и жопастая. И такие пухлые