Врач из будущего - Андрей Корнеев Страница 8

— Лёвка, жив! — весело крикнул Леша, плюхаясь на соседнюю кровать, которая скрипнула протестом. — Слышали, ты сегодня Жданова на анатомии в ступор ввёл! Весь поток уже гудит!

— Я не вводил, просто вопрос задал, — съежившись внутренне от фамильярного «Лёвка», попытался уйти в сторону Иван.

— Да брось! Мужики говорят, ты ему про какую-то «кишечную гланду» впаривал! — Леша смотрел на него с неподдельным восхищением. — Ну ты даёшь! Ещё и на рубль ему сдачи оставил?

Иван невольно улыбнулся. Попытка мысленно перевести «сдачу на рубль» в реалии 2018 года вызвала короткое замыкание.

— Ну, знаешь, как говорится, не все то золото, что плохо лежит, — выдал он автоматически расхожую поговорку из будущего, смысл которой в этом контексте был довольно туманным.

Леша удивленно моргнул, его добродушное лицо выразило интенсивную мыслительную деятельность.

— При чём тут золото? — искренне не понял он. — Ты, Лёвка, странный какой-то стал после того стука… Но забавный!

Иван понял, что его чувство юмора теперь будет постоянно создавать неловкие паузы.

— Ничего, привыкнешь, — отмахнулся он. — А что, в кружок к этому… Жданову кто-нибудь ходит?

— Ходят! — оживился другой студент, щуплый паренек в очках. — Говорят, он там неформально общается, спорить любит. Решил записаться?

— Подумываю, — кивнул Иван.

— А давайте все вместе сходим? — предложил Леша. — Посмотрим на нашего Лёвку в деле! Только сперва жрать! А то после твоих выкрутасов с философией про золото есть захотелось.

Обеденный зал столовой встретил их гулом голосов и густым, тяжелым запахом вареной капусты и ржаного хлеба. Очередь двигалась медленно. На раздаче стояла женщина в засаленном фартуке и с неизменным половником. В тарелку каждому студенту с глухим стуком падала порция серой, вязкой каши-размазны, сверху на которую шлепали мутную, жидковатую баланду с редкими вкраплениями капусты и морковки. На отдельный, драгоценный талон выдавали ломоть черного, липкого от влаги хлеба и стакан мутного компота из сухофруктов.

Иван смотрел на эту «еду» с чувством глубочайшей тоски по банальной гречке с котлетой из своего времени. Это был не обед, а пополнение калорий для поддержания жизнедеятельности. Леша и другие уплетали все за обе щеки, явно не видя в этом ничего необычного. Придется привыкать и к этому, — с горькой иронией подумал он. — Организм Льва, наверное, этому только рад. А мои вкусовые рецепторы из 2018-го в панике.

После «обеда», который скорее напоминал ритуал выживания, компания направилась к аудитории, где проходил кружок Жданова. Иван шел и чувствовал, как нарастает нервное напряжение. Это был не экзамен, а нечто более важное — первая сознательная попытка интегрировать свои знания в эту эпоху, найти точку приложения сил. Он повторял про себя новую тактику: не утверждать, а задавать вопросы. Не говорить «наука доказала», а говорить «а может быть, предположить…», «если логически продолжить мысль…».

Аудитория была небольшой, но набитой битком. Студенты сидели на столах, подоконниках, стояли вдоль стен. В центре, окруженный молодыми лицами, стоял Дмитрий Аркадьевич. Он что-то оживленно доказывал, рисуя в воздухе пальцами. Увидев в дверях Ивана и его компанию, он на секунду прервался, и его взгляд скользнул по Льву, задерживаясь на мгновение дольше, чем на остальных. В его глазах не было ни гнева, ни раздражения — лишь холодный, цепкий, научный интерес, похожий на взгляд хирурга, оценивающего объект для будущего вмешательства.

— Заходите, находите место, — кивнул Жданов, и снова обратился к аудитории. — Как я и говорил, анатомия — это не застывшая догма, а динамичная карта, где еще много белых пятен. И задача нашего кружка — не заучивать, а думать, как эти пятна заполнить.

Иван, протиснувшись к стене, почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Игра началась. И первая фигура, профессор Жданов, только что сделал свой ход. Теперь была его очередь.

Глава 4

Пределы прочности

Аудитория, набитая студентами, замерла. Все взгляды были прикованы к профессору Жданову, который, расхаживая перед кафедрой, выстраивал в воздухе каркас своих будущих великих открытий.

— … и вот именно здесь, на стыке анатомии и физиологии, кроется главная загадка, — его голос, тихий и уверенный, заставлял слушателей напрягать слух. — Мы привыкли рассматривать лимфатическую систему как нечто статичное, как канализацию. Но это живая, динамичная река! И вопрос о её регуляции, о том, что заставляет эту реку течь в нужном направлении и с нужной скоростью, остается открытым. Существуют теории о самостоятельной пульсации лимфатических сосудов, о роли диафрагмы как своеобразного насоса… Но это лишь первые, робкие шаги.

Иван, прислонившись к косяку двери, слушал, затаив дыхание. Он слышал живой голос легенды. Жданов говорил о вещах, которые в 2018 году входили в учебную программу, но здесь, в 1932-м, были дерзкой, почти еретической гипотезой. В его монологе угадывались контуры будущих работ — о лимфооттоке от головного мозга через пути, связанные с оболочками нервов, о роли лимфы в поддержании постоянства внутренней среды.

— Некоторые мои коллеги, — продолжал Жданов, и его взгляд скользнул по аудитории, на мгновение задержавшись на Льве, — считают, что мы уже всё знаем. Что анатомия — это наука о мертвом, застывшем. Но я убежден: мы стоим на пороге великих открытий. Мы должны научиться не просто описывать, а понимать функцию, конструкцию живого организма! Возьмите, к примеру, венозные сплетения позвоночного канала… Современная наука приписывает им роль простых депо крови. Но так ли это? Может быть, их роль гораздо сложнее? Может быть, они участвуют в амортизации, в регуляции внутричерепного давления, являясь буфером между твердой мозговой оболочкой и костью?

В голове у Ивана всплыли термины «эпидуральное пространство», «ликвор», «вено-ликворный динамический обмен». Он знал, что Жданов снова интуитивно бьет в цель, но с небольшим перелетом. Роль венозных сплетений была важной, но не совсем в том ключе.

— Товарищ Борисов! — голос профессора прозвучал резко, вырывая Ивана из размышлений. — Вы, судя по вашей проницательности на лекции, наверняка имеете свое мнение на этот счет. Что вы думаете о функции этих сплетений? Может, у вас снова есть какая-то… «логическая гипотеза»?

В аудитории повисла тишина, густая и напряженная. Все смотрели на Льва. Он чувствовал на себе тяжелый, изучающий взгляд Жданова. Предупреждения отца и матери гудели в ушах. Но профессиональный азарт, вызов, брошенный умным человеком, были сильнее.