Муля, не нервируй… Книга 5 - А. Фонд Страница 7

— Нет, Муля, — почала головой Раневская, — Завадский — это такой жук, он своего не упустит никогда.

— Завадский не вытянет этот проект, Фаина Георгиевна, — пожал плечами я, — вот увидите. Тем более, что фильм на карандаше у самого…

Я ткнул пальцем в потолок.

Раневская кивнула, мол, понятно, знаю.

— Он ещё попыжится немного и Большаков сам мне всё отдаст. Думаю, и недели не пройдёт. Сроки-то никто не отменял.

— Большаков — сложный человек, — возразила Фаина Георгиевна. — тут тоже непонятно, его не просчитаешь.

— А я не говорю, что легко будет, — ответил я, — но торговаться придётся. И будет или по-моему, или проект попросту лопнет. Они на второй вариант не пойдут, побоятся. Поэтому и квартиру дадут, и на все мои условия пойдут. Вот увидите.

На лице Фаины Георгиевны было сомнение.

И тогда я сказал:

— А давайте пари?

— Опять? — нервно хихикнула она.

— А почему нет? — пожал плечами я, — если через неделю… нет, подстрахуюсь, если через полторы, недели проект не отдадут обратно мне, причём целиком, на моих условиях и без Завадского и прочих деятелей, то вы выполняете одно моё желание. Причем без оглядки. По рукам?

— Я надеюсь, там под поезд прыгать не надо? Я же не Анна Каренина, — проворчала Фаина Георгиевна, но потом улыбнулась, — ладно, по рукам.

Она ушла, а я отрубился ещё до того, как моя голова коснулась подушки.

А вечером припёрся Жасминов. Трезвый и грустный.

Я как раз сидел за столом и ужинал. Дуся убежала к Белле узнать последние новости, и я был в комнате один. Сидел и размышлял, что его делать дальше. Фаине Георгиевне-то я сказал, что всё будет хорошо. И даже поспорил. Но в душе я не был столь уверен. Поэтому сейчас следовало составить план. Первым пунктом нужно было поставить вопрос с работой. Я прогулял уже несколько дней. И если за две прошлые недели у меня были больничные листы, то следующие два дня я прогулял нагло, без всякой на то причины. И продолжаться это долго не могло. Особенно с приходом новой начальницы.

Вторым пунктом был вопрос с жильём и деньгами. Последние дни всё это меня настолько достало, что сил моих больше нету. Двое суток пить с соседями и вообще не спать. От такого режима дня и лошадь копыта двинет. А в это время с медициной ещё не особо хорошо. Так что скоро я стану внешне похож на Жасминова. Муля и так далеко не красавчик, и хоть я его немного уже привёл в ному, но всё равно есть ещё над чем работать, а после такого отношения к своему организму — даже боюсь думать, каким я стану.

Третьим пунктом нужно было разобраться с женщинами. А ещё — с родственниками. С Адияковым сейчас отношения вроде как потеплели. Общие неприятности сплотили нас. Но я уверен, стоит ему помириться с Надеждой Петровной, и вопрос о смене фамилии и поездке в Якутию всплывёт опять. А ссориться на ровном месте ой как не хотелось.

— Муля! Что мне теперь делать? — с порога воскликнул Жасминов, оторвав меня от размышлений.

— Как что? Жениться, — сказал я.

Лицо Жасминова пошло пятнами:

— Не смешно. Мне помощь нужна, а ты смеешься. Был бы ты на моём месте, тебе бы не было смешно!

— Но я не на твоём месте, — ответил я и помешал ложечкой сахар в чашке с чаем. — Ужинать будешь?

— Буду! — кивнул Жаминов. — Представляешь. Муля, проснулся я в какой-то общаге, никого знакомого, вокруг какие-то девки. Где Валентина, ни они, ни я, не знаем… Ужас, в общем.

— И ты, первое, что сделал, — вернулся домой. А потом начал думать, что тебе дальше делать, — покачал головой я и наложил ему в тарелку перловку с грибами, которую Дуся сегодня приготовила на ужин.

— Ну… — неуверенно протянул Жасминов.

— То есть тебя не судьба Валентины интересует, а только ты сам! — я посмотрел на него недобрым взглядом, поставил тарелку на стол и принялся нарезать хлеб, — а что, если бедная опозоренная девушка, не в силах выдержать такое, наложила на себя руки?

Жасминов вздрогнул и вилка со звоном упала на пол.

— К-как? — выдавил он помертвевшими губами и полез под стол доставать.

— Я просто предположил, — ответил я и аккуратно сложил кусочки хлеба на тарелку и поставил всё это дело тоже на стол. — Теоретически могла. Юные девицы очень мнительные. Особенно после такой вот потери невинности по пьяни жениха.

— Да не было у нас ничего! — взорвался Жасминов и швырнул вилку на стол так. Что она аж звякнула.

— Ты точно уверен?

Жасминов задумался. Затем неуверенно посмотрел на меня и испуганно пожал плечами.

— Вот видишь, — сказал я умудрённым голосом, — и чем ты думал, Орфей? Тебе Лили мало? Ты уже одной девушке жизнь сломал. Причём не только ей, но заодно и Гришке, и Кольке. Всем сломал. Теперь вот взялся за следующую жертву…

— Я был пьян! — возмутился он, — она воспользовалась…

— Ага, — поморщился я, — невинная девица напоила взрослого мужика и сбежала с ним, чтобы совратить. Ты сам в это веришь, Орфей?

Жасминов молчал, только сердито сопел. Крыть было нечем.

— Но даже не это самое страшное, — продолжал нагнетать я.

— А что? — прошелестел Жасминов.

— А то, что у Валентины вся родня — очень высокопоставленные люди. И ты сам можешь примерно представить, что они с тобой теперь сделают.

Губы Жасминова затряслись. Он даже про источающую умопомрачительный аромат перловку забыл.

— Что мне теперь делать, Муля? — взмолился он.

— То, что ты умеешь лучше всего, — безжалостно ответил я, — бежать.

— Куда бежать? — схватился за голову Жаминов, — господи! Я так бездарно спустил всю свою жизнь в унитаз! Что делать⁈

Он некоторое время только раскачивался и мычал под нос нечто нечленораздельное.

Дав ему немного времени пострадать и видя, что он уже хорошо так проникся, я сказал:

— Здесь есть только один выход.

— Какой? — на лице Жасминова затеплилась надежда.

— Уехать, на время.

— Куда уехать, Муля! — скривился Жасминов.

— Родственники у тебя где-то в провинции есть? — спросил