Муля, не нервируй… Книга 5 - А. Фонд

Муля, не нервируй… Книга 5

Глава 1

У Дуси, между прочим, тоже была своя тайна. И даже две!

И не хуже, чем у других. А то вишь, поразводили тут секреты на пустом месте!

Первая тайна досталась Дуси ещё от прабабушки, Мавры Харитоновны. Говорят, Дусин прадед привёз жену откуда-то аж чуть ли не из Болгарии. А возможно даже и из Гомеля. Но болгаркой прабабку на селе не считали. А вот цыганкой — запросто. Хорошо хоть дети все получились похожими на прадеда, но всё равно были они все «цыганчатами». Даже после того, как в рабочий посёлок с матерью переехали. Так вот от Мавры Харитоновны достался Дусе по наследству большой секрет. Секретный секрет. Рецепт фаршированной рыбы. И сколько лет Дуся живёт на белом свете, но никогда и никому она этот секрет не выдавала. Уж сколько её и хвалили, и гостинцами задаривали, а она — ни в какую. А там всего-то и надо, что вместо хлеба брать манку в правильной пропорции, а вместо яиц в фарш добавлять только белки, перец и щепотку сахара. И всё потом хорошенечко взбивать.

Второй секрет был ещё секретнее. Касался он одного случая из Дусиной юности. Но об этом ещё больше никому. И никогда.

Вот и всё. А больше скрывать Дусе было и нечего. Потому что она — порядочная женщина. А эти, что ни день — то всё какие-то тайны у них и загадки. Вот где это видано, живут с тем же Жасминовым в одной квартире, считай, через стенку, котлеты и блины Дусины есть он забегает, а вот про то, что с Валентиной, гад такой, сбежал, Дуся узнала чуть ли не самая последняя! И где справедливость?

И главное, вчера эта самая Валентина к ним сама лично заходила. Муленьке новости порассказывала, а про побег — ни словечка. А Жасминов, скотина какая, так вообще весь вечер сидел со всеми соседями за столом. Водку жрал, как порядочный, а рассказать, что опять побег планирует — не рассказал.

Ну вот как можно от соседей такие вещи скрывать⁈

Дуся вытащила из таза и сердито принялась вытряхивать простыню. Сегодня она затеяла стирку. Сама затеяла. Так-то Муленька её бережёт, деньги на хозяйство хорошие оставляет, говорит, чтобы она бельё и одежду в прачечную сдавала. Да знает Дуся ту прачечную. Там такие девки рукожопые работают, что белье после двух-трёх стирок аж серое становится. Вон Белла ленивая и носит туда. И что? Ерунда, а не бельё! Людей стыдно!

А вот Дуся не такая!

Дуся аккуратно развесила простыню на верёвке во дворе и полюбовалась: ровненько ли висит. Висело хорошо, ровненько, простыня сверкала на солнышке кипенно-белой поверхностью. Соседки опять завидовать будут. Пусть!

Честно говоря, любила Дуся маленько удариться в амбицию. У неё всё должно быть лучше всех: и еда самая вкусная, и чисто выстиранные и открахмаленные вещи, и чистота в комнате.

Дуся довольно улыбнулась и взялась за пододеяльник. Сейчас всё развесит, а там как раз и тесто подойдёт. Решила Дуся сегодня печь пироги. Да не простые, а с особой начинкой. Ярослав чтобы попробовал. Хороший мальчик. Творческий…

— Рассказывай, Муля, всё! — потребовала Анна Васильевна и с негодованием посмотрела на меня. Вид у неё был решительный и грозный.

А Аркадий Наумович поджал губы. На скулах его заходили желваки, но он промолчал. В общем, вся святая Инквизиция была сейчас в сборе: чета Осиповых и Мулины родители сидели в гостиной Адияковых и с осуждением взирали на меня.

— Да что рассказывать. Я с работы вернулся, и соседка сказала, что они сбежали, — рассказал всё, что знал, я и для дополнительной аргументации развёл руками.

— И это всё? — глаза Анны Васильевны налились слезами, — Муля! Я тебе не верю! Не верю! Расскажи нам правду, какой бы она ни была!

— Наша дочь не такая! — уверенно заявил Аркадий Наумович и с вызовом посмотрел сначала на меня, потом на Мулиного отца, — Валентина — очень трезвомыслящий человек. Она правильная девочка! И воспитанная! Она бы никогда даже не посмотрела бы на этого вашего… как его там? Певуна!

Судя по лицу Надежды Петровны ей как раз было-таки что сказать по этому поводу, но Павел Григорьевич вовремя наступил ей на ногу. Мулина мамашка чуть слышно охнула, зашипела, но зато хоть дровишек в огонь подкидывать не стала. Лишь осуждающе посмотрела на Адиякова, мол, гад, всю малину перебил. Погубил такой славный срач буквально в зародыше!

Ставлю червонец против пятака, что спать сегодня Адияков будет в гостиной на диване (если не на коврике под дверью). И завтра тоже.

— Но ведь это ты, Муля, её с этим… как его там? С Гладиолусом познакомил! — обличающий перст Анны Васильевны уставился на меня, — если бы не ты, она бы с ним никогда не сбежала!

— С Жасминовым, — автоматически поправил я.

Анна Васильевна демонстративно закатила глаза.

— Ой, да сбежала бы с кем-нибудь другим! — фыркнула Надежда Петровна, правда тихо. Но Анна Васильевна всё равно услышала:

И понеслось.

— Да ваш сын…! — заверещала она.

— Не смейте наговаривать на Муленьку! — в свою очередь заверещала Надежда Петровна, — она ему в подмётки не годится!

— Да моя Валентина…!

— Она ночевала в комнате Мули! У молодого мужчины!

— Там Дуся эта ваша была! Вы сами говорили!

— Мало ли кто что говорил! Вы что, свечку держали⁈

— И Вера эта тоже была!

— Вера — шалава и профурсетка!

— Так почему у вашего сына профурсетки и шалавы ночуют⁈

— И ваша Валентина в том числе!

— Да вы посмотрите…

Бабы сцепились и принялись верещать не своими голосами, пытаясь переорать друг друга. Я понял, что это надолго. Поняли это, очевидно и Адияков, и Осипов.

— Думаю, нам можно пока покурить, — тихо сказал Павел Григорьевич, — пусть женщины по-матерински пока разберутся.

Осипов был вполне солидарен. А я — тем более.

Мы осторожно, чтобы не отвлекать дам от экспрессивного разговора, устремились на кухню. Это был не побег, а временное тактическое отступление. Надежда Петровна на кухне курить, как правило, запрещала, делала исключение только на Новый год. Но сегодня было событие похлеще Нового года. Поэтому закурили там.

— Мдаааа… — сказал, глубоко