Медицинские сказки от врача-реабилитолога. Как болезнь меняет судьбу пациентов, а реабилитация помогает стать счастливыми - Мария Панова Страница 9

Эта работа заставляет меня обдумывать сложные вопросы, что становится причиной бессонницы. Иногда я закипаю, как чайник, и часами потом остываю, переживая сложные разговоры с родственниками, убеждая себя никогда не оценивать и не судить, а только давать людям информацию. Порой я часами читаю в поисках ответа на очередной вопрос.

Недавно мне встретилось забавное название подкаста «Что бесит врача?». И я задала этот вопрос самой себе. Так вот, бесит меня при этом лишь одно: когда мои пациенты неожиданно умирают. Все остальное вызывает разные, пусть не всегда положительные эмоции, но уж точно не бесит.

Инсульт – это марафон. Хорошо, если повезло и человек восстановился за месяц или два. Но это редкость.

Инсульт меняет все: самого больного, вас, ваше будущее и (хорошо, если так получится) ваш взгляд на жизнь. На этом пути нужны помощники. Не бойтесь обратиться за помощью к специалистам.

Напоминаю, что можно получить бесплатную консультацию реабилитолога, психолога и других специалистов по телефону. В России есть Фонды помощи больным после инсульта.

Часть 2

Мои любимые пациенты

«Я, доктор, на машине буду ездить!»

«Я, доктор, как выпишусь, буду ездить домой на квадроцикле. Я в деревне живу. Мне на квадроцикле до магазина – 10 минут», – говорит пациент, бодрый такой дедок после инсульта. Правая рука у него не работает. Едва двигается правая нога. Мы не ждем у него большого улучшения, ведь инсульт был давно, «золотое окно» реабилитации длиною в год прошло.

Цель реабилитации в такой ситуации – научить пациента жить с тем, что есть. Вилку и ложку держать левой рукой. Ходить с опорой на трость. В общем, проявлять библейское смирение. Какой уж тут квадроцикл?

Но дедок упорно мечтает о квадроцикле. Ему кажется, что возможности его ограничиваются только стенами отделения-клетки и принятым здесь распорядком.

Эти правила не дают ему ходить без опоры, это врачи мешают правой руке размахнуться в полную силу.

Таковы защитные механизмы психики. Они оберегают человека от сильного потрясения: иногда осознание, что жизнь навсегда изменилась, оказывается непереносимым и убивает. Поэтому утешительная мысль о том, что все будет как раньше, спасает больного, оберегает его.

Вот лежит женщина. У нее не работают рука и нога: развился сильный неврологический дефицит после инсульта, прогноз к восстановлению неважный. Я говорю о том, что будем потихоньку учиться сидеть и стоять. Она соглашается: будем. А потом, словно забывшись, убеждает меня: «Доктор, назначьте мне массаж. Я сама дойду до кабинета массажиста».

Мы никогда не разубеждаем пациентов напрямую. Не говорим о том, что они немощны. Не сообщаем, что они больше не смогут водить машину, не поднимутся на пятый этаж, не сделают того и этого. Мы просто предлагаем альтернативу, давая разуму больного постепенно адаптироваться к новой реальности.

Иногда случается и «массовое помешательство», когда в благостной иллюзии здоровья пребывает не только больной, но и его семья. «Доктор, нам бы силу в руке восстановить. Полностью», – заглядывает мне в глаза жена пациента. И рассказывает о том, что они привыкли ездить летом на дачу. Машину водит только он, ее муж. Да чего там делов – ну не работает рука уж год как, ведь можно вернуть ей силу? Я говорю о том, что сила не вернется, но работать с рукой нужно. Сделаем инъекцию ботулинического токсина, чтобы расслабить мышцы, продолжим специфические нагрузки – глядишь, и будет результат. Но машину водить не получится. Нужно будет ездить на автобусе или такси, учиться водить самой или просить детей. «Но мы привыкли, доктор, мы привыкли, что ездим вдвоем, и он всегда нас везет…» И снова повторяю те же слова. Снова мимо. В ее картине мира нужно только очень попросить врача – и он вернет силу руке. Даст специальную таблетку. На худой конец, достанет волшебную палочку!

Защитные механизмы психики ставят неприступную стену между врачом и пациентом. Но стена эта редко выстаивает долго – ее постепенно разрушает время. Да, всему свое время.

Про бесперспективных пациентов

– Надо вставать, дедуль. Иначе так и будешь лежать, а дочки за тобой ходить будут.

Я привычным жестом поправляю одеяло на плече у пожилого пациента после инсульта, которого привезли к нам в отделение. Говорю усталые стандартные слова, хотя и знаю, что не встанет – он перенес тяжелый инсульт, потом пневмонию. У него анемия. Ему много лет. И вдруг слышу слабый голос:

– Будем, Марьсергевна. Я вам лезгинку еще станцую на выписке. Вот увидите.

Ты мне обещал, мой хороший, говорю. Ты обещал, я запомнила. Теперь не отстану.

В первый день от поступления я усадила его. Тело, словно мягконабивное туловище куклы, перекосилось набок. Левая сторона не работает. Да еще пациент игнорирует левую половину пространства, хочет, чтобы я стояла справа, но я упорно становлюсь слева. Он обязательно хочет меня видеть, а потому, хоть и раздражается, переводит взгляд влево. Слева для моего больного туман и ничто, но скоро там появлюсь я, доктор, которая обещала от него не отставать. Я без конца говорю, болтаю всякий вздор, чтобы он не переключал внимание с левой стороны.

На второй день попробовали постоять. Слабая нога совсем не держала опору, но тело вспомнило: как это, когда ноги держат тело.

На третий день мы с инструктором ЛФК переместили пациента в вертикализатор, зафиксировали и начали потихоньку его поднимать. В паузах между подъемами пациент рассказал:

– Я в детстве всегда хотел первым быть. В футбол играл лучше всех. Плакал, если меня кто-то обыгрывал.

– Ты и тут первый, дедуль. Быстрее всех поднимаешься. Лучший результат за год!

Улыбается. Я безбожно вру, но глаза пациента радостно блестят. Если он лучше всех, значит, не все потеряно. Он рассказывает мне про внуков, которых надо еще научить играть в футбол, про весну, которую нужно пройти своими ногами, вдохнуть свежий воздух; снова вспоминает про лезгинку – я ведь не умею ее танцевать, говорит, но для вас, доктор, научусь.

Вряд ли он встанет. Слишком слаб, да еще возраст, болезни. И все-таки я иду к заведующему и прошу: «Можно возьму его на второй курс реабилитации? Я хочу научить его стоять». Зав ворчит, но соглашается.

На улице весна. Для меня она пройдет под знаком упрямства: буду поднимать своего пациента вопреки реабилитационному прогнозу, возможно, потрачу силы зря, но точно никогда об этом не пожалею.

Про благодарность пациента