Медицинские сказки от врача-реабилитолога. Как болезнь меняет судьбу пациентов, а реабилитация помогает стать счастливыми - Мария Панова Страница 8

Сестра пациента принялась мяться, зачем-то сказала, что у нее двое детей, муж, работа и, знаете, некогда как-то: «Наверное, не заберем, доктор».

На следующий день позвонил муж сестры. Он был более прямолинеен и коротко сообщил, что забирать «Шнура» они не будут. Категорически.

Ужасные, бессердечные люди, которые бросили родную душу на произвол судьбы, правда же? Нет. Судить о родственных отношениях, не зная всей их истории, бессмысленно. И вот почему.

Жил-был мужчина, развелся он со своей женой. У них была дочка-подросток. Время шло, менялись и позиции на шахматной доске жизни: мужчина тот женился повторно, детей у него в новом браке не было. А дочка от первого брака, недавно бывшая еще ершистым подростком, расцвела, вступила в пору ослепительной и бездумной молодости, вышла замуж и тоже родила девочку.

А мужчина тот, который давно когда-то развелся с первой женой, с дочкой и внучкой отношения кое-как поддерживал. Точнее, вдруг начал поддерживать.

Не из любви к ребенку, не из соображений, что это, по сути, единственное его продолжение – две девочки. Дочка и внучка тоже не понимали, зачем вдруг дедуля объявился в их жизни.

Потом поняли. Дедушка приезжал в гости примерно раз в месяц. По-хозяйски устраивался в самом удобном кресле. Угощался борщом, котлетами. Выпивал пол-литра чаю. Съедал пару десятков конфет. Призадумывался на минуту, расслабившись в приятной атмосфере. А потом вставал вдруг и деловито прохаживался по квартире. «Это что у вас тут, средство для мытья унитазов? Зачем два? Я одно возьму, вам все равно без надобности». Цеплял с собой по мелочи: упаковку влажных салфеток, коробку с десятком пачек детского сока (девочка их любила), пакет стирального порошка, два пирожных и половину палки колбасы из холодильника. Уходил с двумя сумками. Добытчик наоборот.

Стоит ли говорить, что с собой он ни разу не принес и окаменелой сушки к чаю?

«Добычу» дед нес второй жене. Как она реагировала на «несуна» и спрашивала ли, откуда дровишки, никто не знал. Да и не хотел знать.

После третьего визита с ненавязчивым «раскулачиванием» на коробку печенья, бутылку профессионального шампуня для окрашенных волос, трех пакетов кошачьего корма, трех брусков мыла ручной работы, упаковки новых фломастеров, замороженной утки из морозилки (и как только откопал?!) и магнитика с холодильника, дочка и внучка решили, что нежные семейные отношения с дедулей пора переводить исключительно в русло приятных разговоров по телефону.

В гости его больше не пускали. Просто не открывали дверь. А звонить по телефону дедушка был не любитель. Он и не звонил. Аккуратно захаживал раз в месяц, стоял у двери, в надежде, что откроют. Не открывали.

Так и закончились родственные отношения с дедушкой. В одностороннем порядке. Впрочем, и польза от этих родственных связей тоже была односторонняя…

Об этом я думаю, когда слышу от родственников очередное: «А знаете, доктор, он нам не нужен. Он всю жизнь пил, буянил, слова теплого никому не сказал, не работал, сидел на шее у жены, бродяжничал…» Разное рассказывают родственники. И я не спешу углубляться в подробности.

Врут мне или нет – не имеет значения.

Есть только простой факт: человек не нужен своим близким.

И не мое дело придавать этому факту эмоциональную окраску: «Не нужен, вот бессердечные!»

Или: «Не нужен, и правильно, всю жизнь им отравил…»

И только об одном думаю каждый день: как важна человеческая близость. И как хорошо, если она есть.

А если нет ее, это беда. Ведь жизнь может очень круто повернуться. От нездоровья и немощи никто не застрахован.

А вы думаете о том, кто будет рядом, если вдруг случится серьезная болезнь?

Жизнь после инсульта – другая планета. К этому мало кто готов

Кажется, что инсульт – это страшно лишь в первые дни. Будто бы потом жизнь пациента и его семьи входит в новое русло и все живут как раньше.

На самом деле жизнь после инсульта как другая планета.

Раньше смыслообразующим делом в жизни пациента была работа. Теперь он работать не может.

Раньше у пациента были острый ум, отличная память и особенное чувство юмора. Теперь он все забывает, волнуется, раздражается, а в хорошие дни шутит, но шутки какие-то глупые.

Раньше пациент обслуживал себя сам. Теперь весь быт нужно выстраивать вокруг его постели, начиная кормлением и заканчивая мытьем головы. Возможно, теперь он полностью зависим от посторонней помощи.

Я часто хочу сказать родственникам: «Вам тоже нужен сейчас психолог. Это нормально, что вы растеряны и испытываете поочередно все эмоции из негативного спектра – от страха до гнева».

В реабилитации вообще не бывает «просто», если хочешь сделать правильно и хорошо для пациента.

А «хорошо» для пациента – не равно «хорошо» для его родственников: мало кто мечтает бросить все и обустраивать квартиру для инвалида, нанимать специалистов и радикально менять свою жизнь. Никто не хочет принудительно ставить в центр своей жизни тяжело больного человека, платить временем, силами и, конечно, деньгами, отодвинув на второй план интересы своих детей и супруга.

И это порой становится причиной серьезного внутреннего (да и не только внутреннего) конфликта у родственников, которые не могут понять, за что им с неба свалились такие перемены, которые обещают превратить их жизнь в филиал ада.

Отсюда возникают необдуманные поступки и действия, которые привычно наблюдают лечащие врачи: угрозы, манипуляции, попытки подкупа со стороны родственников.

«Доктор, нам обязательно нужно покапать капельницы. Чтобы он за десять дней встал на ноги». Да, но капельницы не имеют отношения к правильной реабилитации, и никто не сможет поднять пациента в определенный родственниками срок. Это иллюзия, что сложности будут неделю или две, а потом все станет как раньше.

«Доктор, а можно оставить его у вас… Ну, скажем, навсегда?» Тут мне очень понравился ответ коллеги: «Ваш отец не заслуживает того, чтобы навечно оставаться в больнице только потому, что вы не чувствуете в себе достаточно решимости забрать его».

«Доктор, а можно перевести его туда, где он мог бы остаться… Ну, скажем, навсегда?» Да, но это будет не больница, а дом престарелых. Одна незадача: это не медицинское учреждение. А значит, будет как у вас дома, только качество ухода останется на совести сотрудников.

Тут должен быть духоподъемный вывод, что работа реабилитологом сделала меня умнее, сильнее