Михаил Суслов. У руля идеологии - Вячеслав Вячеславович Огрызко Страница 42

Второе. Продолжая серию проверок перешедших в его ведение организаций, Суслов предложил изучить работу не одного Еврейского антифашистского комитета. Он включил в план проверок и другие учреждения. Поэтому о каком тут антисемитизме можно было вести речь?

Пойдём дальше. Кто конкретно проводил проверку ЕАК? Суслов? Нет, он только организовывал, исполнителями были совсем другие люди. Известны ли их имена? Да. В архиве сохранилась целая куча справок о ЕАК за вторую половину 1946 года. В сентябре 1946 года один из референтов отдела Николай Норовков (он до перехода в отдел внешней политики ЦК несколько лет занимался в партаппарате подбором руководящих кадров для Наркомата военно-морского флота) представил Суслову отчёт ЕАК за январь – июль 1946 года. В сопроводиловке он отметил: «Первая часть отчёта составлена бывшим секретарём комитета Эпштейном, вторая часть отчёта составлена исполняющим обязанности секретаря комитета – Фефером»[131]. Не правда ли, странное для антисемита доверие?

Другую справку для Суслова подписали Н. Норовков, М. Тюрин, Ермолаев и Иван Калинин[132]. Из этой четвёрки стоило бы выделить Калинина. Он единственный из них был профессионалом-международником (у него имелось востоковедческое образование). Кроме того, у него был солидный опыт работы в разведке нашего Генштаба. Другими словами, он, в отличие от других партаппаратчиков, не высасывал информацию из пальца, а получал её из самых разных источников, включая и агентурные. Много записок о ЕАК в те месяцы Суслову направлял также Григорий Шумейко.

Примечательно, что поначалу Суслов отдал приоритет проверке Антифашистского комитета советских учёных. Он представил 12 октября секретарям ЦК Жданову, Кузнецову, Патоличеву и Попову записку на пяти страницах о состоянии дел в этой организации. Главный порок комитета он увидел в «академизме» и аполитичности. По его мнению, академик Н.С. Державин руководил комитетом формально, не вникая в существо проблем. Бездействовал и аппарат комитета, в котором, кстати, половина штатных единиц оставались вакантными. Суслов считал, что комитет следует ликвидировать. По ЕАКу же заведующий отделом внешней политики ЦК долго колебался. А почему? Он поначалу не мог понять, куда клонит Кремль. МИД – и прежде всего Вышинский – намекали на то, что ЕАК ещё мог бы понадобиться для укрепления советского влияния на Ближнем Востоке. Суслов прекрасно знал, что появившаяся в журнале «Новое время» статья о необходимости создания на территории Палестины еврейского государства исходила от Вышинского и была одобрена Молотовым. Знал и другое – насколько сильны были в некоторых, близких к Сталину, кругах настроения против жены Молотова, которую считали чуть ли не главным проводником в Советском Союзе сионистских идей.

Ускорить же организацию проверки ЕАК Суслов вынужден был после энергичного вмешательства чекистов. Именно Лубянка в какой-то момент почему-то решила вынести еврейскую проблематику на самый верх.

Новый министр госбезопасности Виктор Абакумов, отталкиваясь от справки начальника 2‐го Главного управления МГБ Е. Питовранова, 12 октября 1946 года доложил Сталину, что С. Михоэлс, И. Фефер, Л. Квитко, П. Маркин, Д. Бергельсон, Б. Шимелкович и И. Юзефович стали выступать в еврейской среде за создание еврейского государства на Ближнем Востоке и за разрешение свободного выезда евреев из Советского Союза.

Суслов, узнав про записку Абакумова, понял, что дальше затягивать проверку ЕАК опасно, и 19 ноября 1946 года направил на семнадцати страницах подробную записку о ЕАК сразу четырём секретарям ЦК: А. Жданову, А. Кузнецову, Н. Патоличеву и Г. Попову.

Суслов напомнил, что перед ЕАК в своё время была поставлена задача пропагандировать достижения нашей страны за рубежом. Но справился ли комитет с этим? Нет. «ЕАК, – доложил Суслов секретарям ЦК, – неправильно освещает роль и место еврейского населения в жизни СССР, показывая его жизнь оторвано от жизни других народов СССР и раздувая роль еврейского населения и особенно еврейских интеллигентов до такой степени, что создаётся неправильное впечатление о ведущей, если не решающей роли евреев во всех областях жизни СССР»[133]. Не удовлетворило Суслова и то, как ЕАК работал внутри нашей страны:

«При создании Еврейского антифашистского комитета не предусматривалось, чтобы этот Комитет имел какие-либо функции по работе среди еврейского населения СССР. Однако ЕАК явочным порядком развёртывает свою деятельность и внутри страны, причём эта его деятельность в данное время является не менее политически вредной, чем деятельность на заграницу. ЕАК ведёт обширную переписку с центральными и местными советско-партийными органами и получает значительное количество писем от еврейского населения. В письмах, получаемых ЕАК, имеются жалобы на неправильное отношение к евреям со стороны различных советских организаций. Авторы писем просят вмешательства Комитета. Ряд писем является анонимным. Некоторые из этих жалоб находят поддержку у Комитета»[134].

Вывод Суслова был таков: деятельность ЕАК как внутри страны, так и за границей приобретала всё более сионистско-националистический характер и потому являлась политически вредной.

Об оценках Суслова тут же стало известно многим активистам ЕАК. Несмотря на это, они продолжали по-прежнему с ним контактировать. К примеру, поэт Исаак Фефер все свои послания неизменно начинал обращением: «Дорогой Михаил Андреевич!»

В декабре 1946 года партаппарат поручил И. Феферу и С. Михоэлсу подготовить проект обращения к зарубежным еврейским организациям по поводу предстоявшего закрытия ЕАК. Сохранившиеся архивные документы позволяют утверждать, что ни Фефер, ни Михоэлс сильно этому не сопротивлялись.

В это время вновь обострилась ситуация на Ближнем Востоке. И у Сталина появился новый план. Он решил попытаться борьбу евреев Палестины против Великобритании использовать в своих целях. Вождь захотел будущее еврейское государство сделать проводником советского влияния. Соответственно, у Кремля вновь возникла нужда в ЕАК. И он тут же вновь превратился в очень полезную организацию.

Правда, политическая реабилитация ЕАК устроила далеко не всех. Интриги продолжились, но усердствовал не Суслов, а прежде всего министр государственной безопасности СССР Виктор Абакумов.

Тем не менее в конце горбачёвской перестройки именно Суслов был объявлен чуть ли не главным организатором гонений на евреев во второй половине 40‐х годов. Якобы это он инициировал репрессии. «Значительная группа советской интеллигенции, – утверждалось 25 декабря 1988 года в записке комиссии Политбюро ЦК КПСС, – была репрессирована в связи с деятельностью «Еврейского антифашистского комитета». Фактически инициатором этой расправы был М.А. Суслов. 26 ноября 1946 года он направил Сталину записку, в которой содержались клеветнические обвинения в адрес комитета. Эта записка послужила основанием для проведения следствия органами МГБ. По делу «Еврейского антифашистского комитета» было осуждено 140 человек, из них 23 – к высшей мере наказания, 20 человек – к 25 годам тюремного заключения»[135].

Нам, однако, не известно ни одного документа, на которые эти обвинения опирались.