Адмирал Колчак. Романтик Белого движения - Николай Андреевич Черкашин Страница 37

Уничтожение или заблокирование в Босфоре турецко-германского флота.

Борьба с подводными лодками противника на Черном море.

Подготовка десантной операции в тыл турецкой армии в районе Самсуна.

Содействие Кавказской армии подвозом продовольствия и снабжения морем из Новороссийска и Батума в Трапезунд.

Содействие Юго-Западному фронту подвозом хлеба из Хорлы и Скадовска и угля из Мариуполя в Одессу.

Подготовка к овладению Босфором. Для этой цели развитие способности боевого и транспортного флотов одновременно поднять и высадить десант в составе трехдивизионного корпуса.

Иметь в готовности для сбора в двухнедельный срок транспорты для посадки и перевозки двух пехотных дивизий с артиллерийской бригадой».

Два последних пункта этого плана занимали мысли Колчака больше всего…

* * *

Тепло распрощавшись с Бубновым, Колчак и Смирнов отправились из Могилева в Севастополь более чем воодушевленные.

На перроне киевского вокзала адмирал заметил знакомый силуэт. Анна?! Обознался… Но как похожа издали. Тимирева мерещилась ему повсюду. Когда Смирнов выходил курить в тамбур, он доставал портрет Анны в русском наряде и пытался оживить ее глазами. И эта женщина сказала ему – «да»!

Боже, как она молода! Он пересчитывал ее годы и свои – выходило, что она могла годиться ему в дочери. Неужели он так стар? Нет, это просто она так молода – 23 года. Ведь вышла же она за Сергея ничтоже сумняшеся, что кто-то скажет – «неравный брак».

Он вспоминал все слова, которые они успели сказать друг другу в Катринентале. Порой сладко кружилась голова – она прошептала ему эти три немыслимых, три заветных слова – «я вас люблю». Чего же еще желать? Только одного – скорейшей встречи. Когда-то она еще будет…

В свои сорок два адмирал знал толк в женщинах. Такая встретилась ему впервые. К ее ногам стоило швырнуть ключи от Босфора!

В Севастополь он летел на крыльях любви и будущего подвига – влюбленный и вдохновленный. Именно в таком состоянии души и вершатся великие деяния. Он возьмет Босфор!

«На Бос-фор! – стучали колеса. – На Бос-фор! На Бос-фор!»

Запереть врата Царьграда

Севастополь. Лето 1916 года

Пока поезд, пройдя предпоследний – инкерманский – тоннель, огибал Северную бухту, адмирал жадно вглядывался из окна в корабли, стоявшие на якорных бочках и у стенок. Это были его корабли. Это с ними ему идти на приступ главного дела жизни и главной цели России в этой войне – на Босфор. Ближе всех к нему высилась стройная серая громадина новейшего дредноута «Императрица Мария». Из огромных труб курился бурый дымок – корабль стоял под парами, будто поджидал нового комфлота для того, чтобы немедленно выйти в море…

Севастополь встретил нового командующего флотом вице-адмирала Александра Колчака летним зноем, пронзительной синевой безмятежного, совсем невоенного моря и… секретным донесением морской разведки о выходе германского крейсера «Бреслау» из Босфора на обстрел кавказского побережья. Колчак приказал поднять свой флаг на линкоре «Императрица Мария» и немедленно вышел в море на пересечку вероятного курса вражеского рейдера.

Это было сделано по-макаровски!

В четыре часа дня корабли обнаружили друг друга на встречных курсах.

Первый же залп «Императрицы Марии» взметнул водяные столбы в опасной близости от «Бреслау». Не дожидаясь накрытия линкоровских двенадцатидюймовок, крейсер выпустил дымовую завесу, лег на обратный курс и, пользуясь преимуществом хода, на всех парах ринулся к Босфору.

Так состоялось представление флоту нового командующего. По ритуалу же полагался торжественный обход кораблей, стоящих на якоре посреди Северной бухты.

РУКОЮ КОЛЧАКА: «В полночь я поднял свой флаг, Эбергард спустил свой, и я вступил в командование в Черном море… Через несколько минут после этого… было принято радио, которое было расшифровано, о том, что крейсер “Бреслау” вышел из Босфора в море…

Это был единственный выход крейсеров “Гебен” и “Бреслау” в море за все время командования мною в Черном море».

Дела русского флота на Черном море складывались к приезду Колчака гораздо благоприятнее, чем на Балтике. Тут сказывалось в первую очередь наше численное превосходство в корабельном составе. Но качество… Оно оставалось за германо-турецкими рейдерами «Гебен» и «Бреслау». С начала войны два этих имени звучали для черноморцев столь же неразрывно и столь же угрожающе, как библейские Содом и Гоморра или, ближе к жизни, «гром» и «молния».

Заблаговременно пришедшие в Константинополь для усиления союзного турецкого флота, быстроходные крейсера неожиданно появлялись то перед Севастополем, то близ Одессы, то в виду кавказских берегов, наносили артиллерийские удары, а потом, пользуясь превосходством в скорости, безнаказанно исчезали, укрываясь в щели Босфора под надежным заслоном береговых батарей. И хотя их налеты не наносили особого ущерба, все же рейды «Гебена» и «Бреслау» держали в напряжении жителей многих прибрежных городов, угнетающе действовали и на сознание военных моряков. Молва винила в преступном попустительстве прежнего комфлота адмирала Эбергарда, и судьба его в конце концов определилась на волне повсеместных антинемецких настроений.

Рукою БИОГРАФА. «Гораздо существеннее и действеннее с военной точки зрения была боевая деятельность германских подводных лодок, базировавшихся на Константинополь и Евксиноград близ Варны, – писал современник тех далеких событий капитан 1-го ранга Н.С. Чириков. – В ту пору подводные лодки представляли собой новое оружие, появившееся на море, и средства борьбы с ними не были еще достаточно усовершенствованы. Однако Черноморский флот начал энергично принимать меры борьбы с этим новым оружием. Еще в конце 1915 и в начале 1916 годов стали применять так называемую конвойную систему охраны судов морского транспорта, конвоируемых канонерскими лодками и миноносцами. Суда охраны были вооружены глубинными бомбами, а их артиллерия – ныряющими снарядами.

Однако, несмотря на все предосторожности, германские субмарины меньше чем за год потопили девятнадцать русских пароходов (среди них и госпитальное судно “Португаль”). Это были довольно болезненные потери, так как армии Юго-Западного фронта получали грузы через Одессу, а снабжение войск в Лазистане вообще осуществлялось только по морю.

От Колчака прежде всего ожидали, что он сможет оградить российское Черноморье от налетов германских крейсеров и организовать действенную противолодочную борьбу. Захват проливной зоны становился, таким образом, второочередной задачей.

Еще по дороге в Севастополь, вдохновленный милостивым приемом в Ставке, Колчак решил кардинально изменить ход морской войны на черноморском театре, прибегнув к любимому виду оружия – минному. В самых общих чертах он набросал план широкой минной войны, придав ей не оборонительный, а активный, наступательный характер. Речь шла о том, чтобы выставлять поля “рогатой смерти” не у своих портов, а у выходов из главных вражеских баз, то есть у Босфора и Варны, дабы лишить противника возможности тралить их.

Колчак разделил свои морские силы на три части. Пока одна корабельная группировка блокировала Босфор, вторая – готовилась ей на смену, третья – отдыхала и ремонтировалась. И так поочередно. Минные постановки, по его замыслу, должны были быть массированными,