Адмирал Колчак. Романтик Белого движения - Николай Андреевич Черкашин Страница 38

По расчетам, для подобной операции требовалось две тысячи мин. Однако в Севастополе их оказалось всего четыреста штук. С той же непреклонностью, с какой осуществлял все свои решения, адмирал начал спешно наращивать длинный арсенал. По телефону он убедил морского министра, что доставка недостающих мин не терпит никакого отлагательства, и вскоре в Севастополь прибыл эшелон с опасным грузом. Вслед за ним был вытребован и ведущий конструктор минного оружия капитан 1-го ранга Шрейбер, создатель специального типа малой противолодочной мины – “рыбки”.

Колчак выслал срочный заказ оборонным заводам на девять тысяч “рыбок”. И уже в июле 1916 года он смог начать минную блокаду Босфора.

Тридцать первого июля первый в мире подводный минный заградитель “Краб” скрытно выставил сорок мин в самом горле пролива. Позже – 2, 5 и 9 августа – русские эсминцы сбросили в прибосфорские воды семьсот двадцать мин, которые и составили шесть линий основного минного заграждения. Чтобы турки не смогли пройти в обход, на флангах поля эсминцы выставили еще сто пятьдесят шесть мин. Почти месяц ни одно судно турецкого флота не смело выйти из Босфора. Правда, за это время противник сумел протралить фарватер у самого берега, пользуясь тем, что минные поля не прикрывались дежурными кораблями, и мелкие суда рискнули возобновить свои рейсы. “Гебен” же и “Бреслау” отстаивались на якорях в Золотом Роге.

Осенние штормы и турецкие тральщики проредили минные поля. Надо было что-то придумать, чтобы перекрыть все обходные пути, а заодно и усилить прежние заграждения. Но как? Подойти ближе к берегу, войти в горло пролива мешали свои же собственные минные поля. Это эсминцам, а если пустить суда с малой осадкой? Колчак озаботил всех своих помощников поиском таких судов и вскоре уже осматривал одно из предложенных. Это была плоскодонная паровая шхуна из семейства так называемых “эльпидифоров”, которые строились специально для небольшого Азовского моря.

Адмирал остановил свой выбор на двух “эльпидифорах”, подумав о том, что команды для них нужно набирать из охотников. Но чем-чем, а сорви-головами русский флот всегда был богат.

Темной октябрьской ночью два минных заградителя притащили на буксире пару груженных минами “эльпидифоров”. У внешней кромки заграждения паровые шхуны отдали буксиры и тихо двинулись по минному полю к темнеющим берегам Босфора. Под их днищами покачивались заякоренные рогатые шары: каждого бы из них хватило, чтобы разнести утлое суденышко вдребезги. Командиры “эльпидифоров” сознавали также и то, что взрыв, случись он ненароком, будет таким, что разбудит весь Константинополь. Ведь рванут разом все двести двадцать мин на борту шхуны. Тем не менее первый “рейс смерти” прошел благополучно. “Эльпидифоры” выставили на протраленных турками путях четыреста сорок мин и к утру вернулись к поджидавшим их минным заградителям. Днем на волне – дьявольская работенка: команды “эльпидифоров” перегрузили с кораблей по второму комплекту мин и ночью снова ушли к берегу. И вот так к концу года было выставлено у Босфора две тысячи восемьдесят восемь мин, у Варны – семьсот сорок. На них подорвались вражеский эскадренный миноносец, четыре германские подводные лодки, множество фелюг и углевозных шаланд… Но самое главное – германо-турецкие рейдеры оказались прочно заблокированными в Босфоре, где они простояли весь конец 16-го года и начало 17-го.

За все время пребывания флота под началом адмирала Колчака русская транспортная флотилия потеряла лишь один пароход. Снабжение действующей армии ни разу не было прервано, в то время как Турция терпела самый настоящий энергетический кризис из-за того, что перевозка морем топлива из угольного района Зонгулдак была перекрыта русскими кораблями.

Первая директива Ставки Черноморскому флоту – добиться полного господства на море – была выполнена. Наступал следующий этап осуществления стратегической задачи – взять в свои руки Босфор и Дарданеллы. Верховное командование назначало срок – лето 1917 года. Именно к этому времени, рассчитывала Ставка, наступит общий перелом в затянувшейся войне, когда русская армия и войска союзников поведут наступление на всех фронтах.

Адмирал Колчак начал готовить детальный план грандиозной операции. Прежде всего он учел печальный опыт англо-французской эскадры, годами штурмовавшей Дарданеллы без поддержки наземных войск.

Овладение Босфором, по замыслу адмирала, должно было начаться с высадки большого десанта на его скалы, который бы привел к молчанию береговые батареи турок, прикрывавших вход в узкий пролив с высоких круч. Только после этого по протраленным фарватерам корабли врывались в морские врата Царьграда.

Уже была сформирована транспортная флотилия для переброски десанта.

Уже были розданы командирам штурмовых отрядов подробные тактические наставления.

Уже была создана служба связи для руководства десантом с кораблей. Но в ход операции властно вмешались форс-мажорные обстоятельства: Февральская революция, брожение в войсках, падение дисциплины…

Лучший корабль флота

Седьмого октября 1916 года в 8 час. 45 мин. в Главную Ставку пришла срочная телеграмма на имя Государя от командующего Черноморским флотом вице-адмирала А.В. Колчака. Никто не хотел относить ее императору:

«Вашему императорскому величеству всеподданнейше доношу: Сегодня в 7 час. 17 мин. на рейде Севастополя погиб линейный корабль “Императрица Мария”. В 6 час. 20 мин. произошел внутренний взрыв носовых погребов и начался пожар нефти. Тотчас же начали затопление остальных погребов, но к некоторым нельзя было проникнуть из-за пожара. Взрывы погребов и нефти продолжались, корабль постепенно садился носом и в 7 час. 17 мин. перевернулся. Спасенных много, число их выясняется.

Колчак».

Телеграмма Николая II Колчаку

7 октября 1916 г. 11 час. 30 мин.

«Скорблю о тяжелой потере, но твердо уверен, что Вы и доблестный Черноморский флот мужественно перенесете это испытание. Николай».

* * *

А как великолепно все начиналось…

С того самого первого своего севастопольского дня, когда, подняв на линкоре комфлотовский флаг и выйдя в море на перехват «Бреслау», «Императрица Мария» стала его любимицей… Он не раз еще выходил на ней в море, с гордостью представлял корабль Государю Императору во время высочайшего смотра, на нем же положил себе войти в освобожденный Царьград… Не раз мечтал познакомить Анну с «Марией», то есть увидеть на широчайшей палубе линкора свою возлюбленную, придумывая для этого невозможные, почти сказочные комбинации…

Линкор, построенный в Николаеве, по праву считался гордостью отечественного судостроения.

ПЕРОМ ПИСАТЕЛЯ: «Современники и много лет спустя, – отмечал писатель Анатолий Елкин, – не переставали им восхищаться… Черное море еще не знало таких дредноутов, как “Императрица Мария”.

Водоизмещение дредноута определялось в 23 600 тонн. Скорость корабля 223/4 узла, иначе говоря, 223/4 морской мили в час, или около 40 километров. За один прием “Императрица Мария” могла взять 1970 тонн