Серго Орджоникидзе. Командарм советской промышленности - Илья Сергеевич Ратьковский Страница 35

отдыхая в Сухуми, Феликс восхищался его окрестностями и чудесными видами. Он писал мне оттуда 10 ноября: „Тут солнце, тепло, море безбрежное и вечно живое, цветы, виноградники, красиво, как в сказке… Кругом пальмы, мимозы, эвкалипты, кактусы, оливковые, апельсиновые и лимонные деревья, цветущие розы, камелии, магнолии — повсюду буйная растительность, вдали же цепи покрытых снегом гор, а ниже огромные леса“»[385]. Именно из этого отпуска, в котором, впрочем, Дзержинский решал и рабочие вопросы[386], его отзовут для председательства в комиссии по «грузинскому делу».

Первый секретарь Закавказского крайкома РКП(б) Г. К. Орджоникидзе и председатель ГПУ, народный комиссар путей сообщения РСФСР Ф. Э. Дзержинский во время отдыха в Сухуми

Ноябрь 1922

[РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 32. Д. 36]

Говоря о другом члене комиссии Мануильском, достаточно указать на факт, отмеченный в первой главе настоящего издания: он и Орджоникидзе совместно участвовали в утверждении осенью 1917 года советской власти в Петрограде. С учетом того что, как указывалось ранее, Мануильский в 1922 году поддерживал линию Сталина в отношении Украины, это был его твердый сторонник в дискуссиях 1922 года. Мицкявичус-Капсукас также не выбивается из этого ряда, достаточно упомянуть его работу «под Сталиным» в Наркомнаце РСФСР. Был ли подобный подбор кадров действием именно Сталина? На наш взгляд, Ленин слишком доверился в формировании состава комиссии РКИ, в которой было много сторонников Сталина, в том числе А. А. Сольц.

Вопрос о создании и составе комиссии был решен 25 ноября, о чем тогда и сообщал телеграммой Дзержинскому Сталин[387]. Сторонники Сталина восприняли ситуацию со своеобразным юмором. Выдержка из письма Назаретяна Орджоникидзе от 27 ноября: «Ну и пришлось тебе потрудиться. На тебя подал ябеду Кабахидзе в ЦКК[388]. Справлялись у меня о Кабахидзе. Сегодня Шкирятов[389] хохотал, говорил, жаль мало попало, только один раз ударил?!»[390]

Комиссия Дзержинского, рассмотрев инцидент, приняла сторону Орджоникидзе, считая, что у него было основание ответить на оскорбление. Серго был полностью оправдан. В частности, члены комиссии указывали: «Что касается тов. Орджоникидзе, то комиссия находит его вполне подходящим для той ответственной работы, которую ему приходится в Закавказье вести… Обвинения тов. Орджоникидзе в интриганстве, авантюризме, карьеризме, сведении личных счетов и прочее комиссия отвергает со всей решительностью»[391]. Ленин, усмотрев в этом возможность сговора членов комиссии и Сталина — Орджоникидзе, потребовал предоставить ему все документы комиссии, включая заявление пострадавшего Кабахидзе. Обратился он в РКИ к Сольцу[392]. В ответ тот сообщил Ленину о пропаже заявления в ЦКК и наличии объективного мнения Рыкова об оскорблениях Орджоникидзе со стороны Кабахидзе[393]. Тем самым Сольц подтвердил Ленину (через Фотиеву) выводы комиссии Дзержинского.

Следует, однако, отметить, что в «пропаже» указанных выше документов можно усомниться. Дзержинского и Сольца слишком многое связывало, начиная с совместного обучения в Первой Виленской гимназии. Дзержинский часто поддерживал Сольца, считал его подлинным революционером и своим близким товарищем, и это было взаимно[394]. Укажем также на известную ситуацию с арестом Сольца московской милицией. Однажды Сольц ехал на трамвае на заседание ЦК. По одной из версий, он забыл взять билет, по другой, у него сначала произошел конфликт с пассажиром и только потом с кондуктором. Во время выяснения отношений с кондуктором Сольц неоднократно был назван жиденышем, пархатым стариком и так далее. Возмущенный Сольц потребовал вызвать милиционера. Однако тот встал на сторону кондуктора, присоединившись к оскорблениям Сольца. Он арестовал Сольца и привел в отделение милиции. Здесь словесные оскорбления в адрес Сольца были продолжены. Дежурный милиционер, признал, что милиционер нехорошо выражался, но и оскорблять красных милиционеров никому не позволено. Сольцу было отказано во встрече с начальником отделения, и его отправили в тюремную камеру. Не разрешили Сольцу и позвонить Дзержинскому. Только после того, как Сольц показал свое удостоверение члена ЦК, Дзержинскому позвонили. Прибывший через 20 минут Дзержинский освободил Сольца и приказал заколотить помещения отделения досками. В этот же день ГПУ был отдан приказ о ликвидации данного отделения милиции с увольнением всех его сотрудников. Очевидно, что в данном происшествии сказывалась не только нетерпимость Дзержинского к всякого рода проявлениям национализма, включая антисемитизм, но и его доверительные отношения с Сольцем.

Так или иначе, документы комиссии затерялись, и Ленин мог только возмущаться «великодержавностью» Сталина, Орджоникидзе и Дзержинского, написав впоследствии специальную статью по этому поводу. В ней, критикуя действия сторонников сталинского плана автономизации, Ленин отмечал: «…приняли ли мы с достаточной заботливостью меры, чтобы действительно защитить инородцев от истинно русского держиморды? Я думаю, что мы этих мер не приняли, хотя могли и должны были принять… Орджоникидзе был властью по отношению ко всем остальным гражданам на Кавказе. Орджоникидзе не имел права на ту раздражаемость, на которую он и Дзержинский ссылались. Орджоникидзе, напротив, обязан был вести себя с той выдержкой, с какой не обязан вести себя ни один обыкновенный гражданин, а тем более обвиняемый в „политическом“ преступлении…»[395]

Таким образом, в ходе «грузинского дела» Ленину и его сторонникам не удалось окончательно разбить «сталинскую группу». Она даже сплотилась под внешним воздействием. Сталин в целом сохранил свои позиции. Отметим также, что у Сталина оставалась возможность при изменении ситуации скорректировать основы СССР. Это и произошло позднее — Союзный договор 1922 года был существенно изменен в Конституции СССР 1924 года.

Создание СССР

Тем временем работа над Конституцией СССР продолжалась.

21 ноября 1922 года избранная октябрьским пленумом ЦК комиссия РКП(б) провела заседание с повесткой «О порядке проведения вопроса об объединении советских республик в Союз республик». Для выработки проектов Конституции и Договора об объединении республик была образована подкомиссия под председательством Г. В. Чичерина. На заседании также было принято единогласно выдвинутое ленинское предложение «о создании института нескольких председателей Союзного ЦИКа (по числу объединяющихся единиц) с поочередным их председательствованием», а также предложение Калинина о структуре высших органов государственной власти СССР. 25 ноября 1922 года подкомиссия решила взять за основу проект тезисов о Союзной Конституции Г. В. Чичерина и Д. И. Курского. Также было утверждено название союзного государства — Союз Советских Социалистических Республик, единое союзное гражданство, право выхода союзных республик из Союза.

О работе комиссии информировали и Орджоникидзе. Назаретян в письме Орджоникидзе от 27 ноября указывал: «Уже отработали основы конституции Союза республик. Скоро комиссия Пленума закончит работу»[396].

Окончательный текст Договора об образовании СССР, а также проект постановления I съезда Советов СССР был утвержден 28 декабря. На следующий день под председательством М. И. Калинина в Андреевском зале Большого Кремлевского