Прорыв Линии Маннергейма - Артем Владимирович Драбкин Страница 34

тоже как порох, да еще подшивка газет висела на стене (мы копили за 10 дней, а потом рвали на курево) – тоже запылала. Я возвращался со сменой в землянку. Когда подошли, увидели, что она вся пылает. Заскочили, а там солдаты все спят, угрелись, никак не просыпаются и наших криков не слышат: угорели, наверное. Мы их давай на пол сдергивать, нас-то всего три человека было, а их вон сколько. Откуда только сила взялась – в секунды всех скинули, на полу они и проснулись. Дверь открывать нельзя – сразу огонь оживится, стали мы саперными лопатками срубать горящую кору, а она горела сразу по стенам и потолку. Потом все это стали выбрасывать наружу. А бревна наката тлели, так мы их водой залили, как раз посланные два ведра воды принесли. Все вычистили. Стали поближе к землянке родничок искать – нашли, выложили камнем. Когда его разрабатывали, обнаружили хорошую голубую глину. Решили понаделать немудрящих кирпичей для печки. Теплей и безопасней с печкой. А кирпичи делали так: в пне сделали вырез, туда в форму с поддоном насыпали глину с песком, потом бревном, закрепленным коси, прикрепляемой к проушинам пня, выдавливали на верхнюю граньформы. Набревне повисали потрое-четверо, потом на поддоне ставили к печке. Подсохнет – поддон убирали. Сложили печку, а тут нас из этой землянки потеснили: прибыли бронебойщики, мы перешли на другую сторону высоты. Причем над землянкой на столбах был устроен накат более чем на метр, возвышающийся над верхним рядом бревен основного трехслойного наката. Странное дело: на высоте все землянки были разбиты, а эта уцелела. Все же подвесной накат при попадании в него снаряда не спасал бы нижние накаты над землянкой. Землянка просто была заброшена, мы ее вычистили и стали в ней жить, одновременно стали строить новую, дополнительную. Случайно на болоте нашли сруб, а впереди него, ближе к передовой, – окопы на стрелковый взвод, по самый бруствер залитые водой, а на крохотном островке – полузатопленная землянка, по потолок заполненная толовыми шашками. В это время по ночам на конях саперы возили бревна на трехамбразурный дзот для наших пулеметов. Снега на высоте было как раз коням по брюхо. Таскали они бревна на высоту волоком, кони надрывались. Я предложил затесывать передний край бревна, наподобие лыжи. Потом мы расчистили к самому котловану под дзот дорогу и бревна стали подвозить на санях. Создавался мощный опорный пункт. Там встали стрелковый, пулеметный взводы и огневой взвод сорокапяток (две пушки), а бронебойщиков куда-то перебросили, командир у них был лейтенант Кузнецов, у стрелков – Миша Баранов, тоже лейтенант. А пулеметчиками командовал я. Потом добавили взвод ротных 50-мм минометов.

У них командир был тоже лейтенант Соколов, а у артиллеристов – лейтенант Саранцев. Дорогу эту на Тененичи и далее в тыл до железной дороги у станции Янега и Тениконда прикрывали очень мощно, так как по ней можно прямиком проскочить в наш тыл, а повернув на север, отрезать не одну 114-ю дивизию, но и весь 4-й корпус. Первое время, как мы только были туда брошены, мы там одни и занимали оборону. Теперь можно было бы ночью дежурить по очереди, но нам велели всем ночью не спать, да еще по очереди быть ответственными дежурными, в обязанности которых входила проверка постов, боевого охранения, доклады каждые полтора часа в батальон об обстановке – обычная бюрократия. Я предложил, чтобы был в опорном этом узле один постоянный воинский начальник – командир стрелкового взвода Миша Баранов, но ротные и комбат воспротивились этому. Скоро вокруг опорного пункта, нп расстоянии 60 метров от траншей устроили деревянный заплот: под углом 60 градусов к земле вбивался в грунт заостренный кол. Вплотную к нему вбивался кол на метр короче соседнего. Высота заплота – под три метра. Представлял в плане замкнутый эллипс. Однажды наблюдатели доложили, что каждый вечер, как стемнеет, напротив стыка с соседом справа появляется группа противника до пяти человек. На следующий вечер они также пришли. Днем мы подготовили все данные, а ночью открыли огонь из пулеметов, винтовок, минометов и сорокапяток. Скорее всего, финны выходили туда прослушивать телефонные переговоры, так как провода шли почти по нейтралке.

Сразу эту высоту, на которую поднималась дорога на Тененичи, занимал один наш взвод. Так как ночью командирам запрещалось спать, то все время хотелось: днем спать было некогда, все какие-нибудь неотложные дела, заниматься с солдатами и многое другое. А когда нас на обороне собралось пять офицеров, то все равно все должны были ночью бодрствовать. А пока мы отрыли котлован под дзот, возили бревна на дзот, сразу рубили лесок. Может, и днем не было бы нас видно, но береженого и Бог бережет: саперы работали, только как стемнеет, а мы свои траншеи рыли и днем. Тогда впереди нас не было боевого охранения, мы укреплялись вовсю. Работами ведал инженер полка капитан Шлыков Михаил. Он сказал: «Вот минное поле поставим – вам спокойнее будет». Поставили минное поле, а помкомвзвода саперов убежал к финнам, прихватив с собой установочную веревку и план минного поля. Вышло так, что финны про наше минное поле все знали, а мы нет. Вскоре пожаловала к нам ночью какая-то комиссия по боеприпасам из штаба 7-й отдельной армии, в которую входил 4-й корпус, а он объединял нашу 114, 272 и 368-ю стрелковые дивизии. Человек шесть офицеров. Я даже напечатал с большой буквы, а они и маленькой не заслужили, потому что все были большие, простите за неприличное выражение, большие жопы. Столько их пожаловало, чтобы, скорее всего, в наградных листах можно было потом написать, что непосредственно на переднем крае и т. д. Вот их старший начальник и говорит: «Мы хотим посмотреть, как ваши бойцы умеют использовать боеприпасы, отведите к наблюдателю, мы ему поставим вводную задачу, посмотрим, как он будет действовать». Привел их к дзоту, там стоял Иннокентий Тряпицын – наводчик станкового пулемета. «Вводную задачу они вам поставят, так вы не рассказывайте, что будете делать, а непосредственно действуйте», – так я ему сказал. Майор и говорит: «В лощинке, что в 40 метрах, пустует дзот, вот заметили вы группу противника из пяти солдат! Действуйте!!!» Тряпицын взял гранату Ф-1 – их недавно нам привезли несколько ящиков, выдернул чеку… и граната щелк, он ее от неожиданности и выронил. Упала она на дно траншеи. Я тогда стоял рядом с Тряпицыным и заметил, что граната скатилась как раз под майора. Вздернул я его, уцепил гранату из-под него, перекинул через бруствер, она сразу же