Музыка и музыканты - Галина Яковлевна Левашева Страница 3

Значат они вот что: «Такой-то художник пишет картины, на которых изображает какие-то военные (батальные) сюжеты». Художником-баталистом был, например, Верещагин. А композитор, о котором идет речь, никогда не писал опер или писал их очень мало, и не это главное в его творчестве. У Шопена, например, нет ни одной оперы. А Римского-Корсакова и Мусоргского называют часто оперными композиторами, хотя ими написано очень много и другой, не оперной, музыки.

Итак, жанр — это определенный вид какого-то искусства. Роман, очерк, рассказ — в прозе; ода, поэма или лирическое стихотворение — в поэзии; пейзаж или портрет — в живописи, и так далее.

Различных жанров в каждом искусстве очень много, но, пожалуй, музыка — это одно из самых разнообразных по жанру искусств.

Вот о музыкальных жанрах и пойдет речь в этой книжке.

Но беседовать просто о том, какие существуют на свете музыкальные произведения, пожалуй, не особенно интересно — и вы, да и я очень скоро заскучаем. Поэтому я предлагаю вам следующее: давайте вместе проведем несколько вечеров в театрах, концертных залах, домах культуры,— словом, там, где звучит музыка. Там мы и поговорим, и музыку послушаем. Согласны, друзья? Ну, тогда собирайтесь — и в путь!

Вечер первый

В ЗАВОДСКОМ КЛУБЕ

Итак, с чего же мы с вами начнем?

Лучше всего начинать с самого простого и понятного. А раз так, то давайте подумаем: что же в музыке нам ближе и понятнее всего?

Произнесите про себя слово «музыка» и прислушайтесь: у многих из вас в ушах сразу же зазвучит какая-то особенно любимая мелодия. Конечно, это разные мелодии — у каждого своя, однако я почти уверена, что между ними есть одно общее. Думаю, что все они — или почти все — песенные, то есть мелодии каких-то особенно любимых песен. Правда?

В этом нет ничего удивительного и странного. Песня — это действительно самый близкий вам, простой и понятный вид музыкального произведения. Вряд ли нужно много говорить о том, какое огромное место занимают песни в жизни человека. Вы это знаете не хуже меня. Может быть, только никогда над этим особенно не задумывались. Но если я, например, попрошу сейчас любого из вас назвать знакомые вам песни, то на одно такое перечисление уйдет, наверное, очень много времени. Вы назовете мне одну песню, а в памяти сразу начнут возникать одна за другой мелодии, отдельные фразы, названия любимых, знакомых и просто где-то раз услышанных песен. Среди них будут и веселые, и грустные, и быстрые, и медленные. Песни-марши и песни-танцы, песни обо всем и про все, на все случаи жизни. Кажется, что они возникают сами собой, непонятно откуда.

С народными песнями часто так и получается.

Если вы читали рассказ Сергея Антонова «Поддубенские частушки», то, наверное, помните, как мучился герой рассказа, пытаясь найти автора знаменитых на всю округу поддубенских частушек.

«— Федор Игнатьевич, — проговорил я почти с мольбой в голосе,— скажите хоть вы мне, пожалуйста, кто у вас сочиняет частушки?

— Как кто? — удивился зав. животноводством. — Да наши поддубенские. ..»

«Так я и не узнал, — говорит в конце рассказа герой, — кто в Поддубках сочиняет частушки. Впрочем, мне кажется, сочиняют их и Наташа, и Люба, и Феня, и незнакомая мне подруга Наташи, а может быть, начало какой-нибудь частушки придумала Наташа, а конец Люба. Наверное, так и есть».

И не наверное, а действительно так оно и есть. Автор народной песни или частушки почти никогда не бывает известен.

О том, как сочиняются, «складываются» песни, вы можете прочитать и в тургеневских «Певцах», и в рассказе Горького «Как сложили песню», да мало ли где еще!

Когда появилась песня? Этого не знает никто. Мы представляем себе, когда возникла симфония, в каком веке появился романс; знаем год рождения оперы. А песня — она как будто все время была с человеком. По песням, которые дошли до наших дней с самых давних, самых древних времен, через годы, века, тысячелетия, можно проследить историю страны, потому что именно в песне человек рассказывал обо всем, что происходило в его жизни: о важном и случайном, о радостном и горестном. В песне воспевали героев и оплакивали погибших, вспоминали о прошлом и мечтали о будущем.

«В 1237 году, — сообщает нам учебник русской истории, — татары вступили в пределы Рязанского княжества. Рязань была взята и сожжена. Потом татары разгромили Владимир и рассеялись по соседним княжествам, «посекая людей, как траву». За один месяц они взяли и сожгли 14 городов, в том числе и Москву».

Это факты, которые дошли до нас. Но мы знаем не только факты. Нам известно, какие чувства были в то время у русских людей. Нам рассказали об этом слова и мотивы русских народных песен того времени, песен «про татарский полон». Слушаешь их сдержанно-монотонные напевы и словно видишь перед собой окаменевшую от горя русскую женщину, у которой убили мужа, взяли в полон детей, лишили дома... Слышишь ее голос, охрипший ст слез... И все это делает музыка, мелодия, напев песни.

Еще один отрывок из того же учебника, еще один кусочек русской истории:

«В 60-х годах голодавшая казачья голытьба начала волноваться... В это время на Дону у голытьбы появился атаман Степан Тимофеевич Разин, ставший во главе большого казацкого крестьянского восстания».

И снова мы вспоминаем песни — широкие, удалые напевы казацкой вольницы, мужественные, гордые песни о их атамане, Степане Тимофеевиче.

Мы слушаем эти песни, и люди, которые страдали, боролись, побеждали или погибали в борьбе, люди, которые жили очень давно, становятся близкими и понятными нам, сегодняшним советским людям. Музыка, песня раскрыла нам их душу, рассказала о их счастье и горе, о самых заветных мечтах и самых горьких обидах. Песня сохранила и поведала нам их мысли и чувства такими, какими они были в то, очень далекое от нас время.

Народ бережно хранит эти музыкальные послания от неведомых, далеких своих предков и вместе со своими новыми песнями передает следующему поколению из года в год, из века в век.

Не каждой песне суждено пройти такой славный путь. Песни отстают в дороге, забываются, умирают. Что ж, они, как и дела людские,— одни живут долго, другие — года не пройдет, никто о