Убийства единорога - Джон Диксон Карр Страница 25

– Так-так, давай оставим ханжество. Разве ты не одобряешь подобные эскапады?

– Одобряю, когда пускаюсь в них сама, – не стала скрывать Эвелин. – Итак, они едут в Париж, чтобы добиться развода. На самом деле она мне нравится, и, похоже, она чрезвычайно увлечена этим парнем, Миддлтоном, вполне симпатичным чертякой. И у нее действительно накопилось много обид на мужа, хама и бездельника, который пьет, сквернословит и не вылезает из казино.

– А что в этом плохого?

– Ну, некоторым женщинам это не по вкусу. Хотя лично я… но я уже тебе говорила. Они жили в Монте-Карло, где муж спускал семейное состояние. И она убежала от него. Приехала в Марсель, думая, что это последнее место, где мужу придет в голову ее искать. Там она познакомилась с Миддлтоном, который возвращался из поездки в Индию. Кстати, она знает его всего неделю. Так вот, они решили слетать в Париж и оформить развод.

– Послушай, – остановил я, – ты ведь завела этот разговор совсем не из любви к сплетням. Что у тебя на уме?

Эвелин изучила носок своей туфельки, слегка пошевелила им и подняла глаза:

– Только то, что Оуэн Миддлтон появился в Марселе всего неделю назад и он только что вернулся из Индии.

– Чем тебе не нравится Индия? Боже милостивый, ты же не думаешь, что Миддлтон – это Фламан, не так ли? Или что Фламан – это она?

Эвелин нахмурилась:

– Мы еще вернемся к Индии. Что касается Миддлтона, я с ним пока не определилась, хотя считаю это маловероятным. И, увидев Эльзу обнаженной, могу поклясться, что с ней тоже все в порядке. Но меня озадачила одна странность. Почему Эльза вскрикнула и чуть не упала в обморок при виде экземпляра «Озорных рассказов» Бальзака?[25]

Я осторожно подвел Эвелин к камину, усадил в кресло, раскурил для нее сигарету и с некоторой резкостью стал задавать вопросы. Она показала мне язык, но была искренне встревожена и не желала успокоиться.

– Нет, я не шучу, – сказала она мне, сердито окинув взглядом Наполеона на каминной полке, – и я не веду себя глупо. Все было именно так. Я сидела в их комнате и разговаривала с ней, когда Миддлтон поднялся по лестнице вместе с остальными – около пятнадцати минут назад.

– Он рассказал, что произошло внизу?

Он этого не сделал, понял я по лицу Эвелин. Ее глаза расширились, когда я вкратце изложил случившееся, сопроводив свои слова скептическим смешком.

– Гаске! Драммонд превращается в Гаске! Вот так-так! Кен, мне жаль, что я пропустила самое интересное, но у меня бы, наверное, крышу снесло при виде этого парня, нарисовавшегося в дверях. – Она уставилась на меня. – Знаешь, после всего случившегося мои наблюдения мало чего стоят. Вся эта чехарда никак не укладывается у меня в голове. Значит, ты хочешь сказать, что все кончено и дело лишь за наручниками? Что говорит Г. М.?

– Г. М. еще ничего не сказал. И это единственное, что очевидно.

– Тьфу! – пробормотала она, задумавшись. – И все же Миддлтон ни словом ни о чем не обмолвился. Теперь я задаюсь вопросом – почему?

– Наверное, не хотел вас тревожить, пока не стихнет стрельба.

– Может быть. Стрельба, говоришь? Теперь ты согласишься, что в одном я была права? Я утверждала, что именно Фламан прикончил того бедолагу в Марселе, и наш доктор это подтверждает. И вот еще что очень странно. По твоим словам, наш обходительный хозяин произвел сенсацию своим объявлением, что в некоем государстве смерть от удара единорога в голову всегда почиталась уделом предателя. Что ж, я полагаю, что могу указать на еще одну связь.

– Теперь успокойся и сохраняй хладнокровие. Приведи свои доказательства в порядок. Так, значит, Эльза едва не лишилась чувств при виде книги Бальзака?

– Ну, не совсем так. Все обстояло несколько иначе. Миддлтон вошел очень бодро, поздоровался с нами, взял мыло и полотенце из багажа Эльзы и отправился искать ванную. Я встала, чтобы уйти. Тем временем Эльза, бродившая по комнате, наткнулась на доказательство того, что наш друг д’Андрие – самый предусмотрительный и любезный хозяин, когда-либо готовившийся развлекать незнакомцев с самолета, который вот-вот постигнет авария. На прикроватных столиках лежали книжки, призванные развлечь тех, от кого бежит сон.

– Книжки?

– Да. Они, должно быть, есть в каждой комнате. По крайней мере, когда я заглянула в свою спальню, желая посмотреть, не упустила ли что-то из виду, книжки там обнаружились. А тебе что, ни одной не досталось?

Я взял с каминной полки лампу с белым плафоном и направился к изголовью кровати. В самом деле, вот они, на столике с мраморной столешницей. То ли случайно, то ли в насмешку мне достались «Остров пингвинов» Анатоля Франса и «Арсен Люпен – благородный грабитель» Мориса Леблана. Эвелин посмотрела на них с неуверенной улыбкой.

– Похоже, д’Андрие получал от этого удовольствие, – предположила она и поежилась. – Он изрядно расстарался, желая угодить Фламану. Кен, мне все это не нравится. Здесь жутко и душно, и здесь что-то не так. Как уже сказала, у Эльзы был экземпляр «Озорных рассказов» Бальзака, а также французское издание «Робинзона Крузо». Эльза пролистнула пару страниц «Крузо», а затем взяла «Озорные рассказы» и принялась разглядывать иллюстрации, несколько фривольные. И вдруг она вскрикнула, напугав меня до полусмерти. Брр! Книга упала на пол, а Эльза осела на кровать, бледная, как мрамор этой каминной полки. Когда я попыталась выяснить, в чем дело, она только что-то пробормотала, но что – я разобрать не сумела. Я взяла книгу, однако не обнаружила ничего подозрительного. Ничего вложенного между страниц, написанного на полях. Я и представить себе не могла, что она так испугается из-за иллюстраций. Она отобрала у меня книгу и сказала, что ей нужно побыть одной. Это все, что я знаю. Мне было ужасно жаль ее… Но что все это значит?

Мы оглядели потонувшую в зеленом зловещем полумраке комнату, как будто ответ лежал именно там.

– Даже если ты найдешь ключ к разгадке, – сказал я, – это не пойдет на пользу твоим нервам. Давай-ка спустимся…

– Нет! Подожди немного, пожалуйста! Есть еще кое-что… Вероятно, это чепуха, но может послужить нам подсказкой. Речь идет о единороге. У меня есть на этот счет кое-какие соображения. Я не очень уверена… И поэтому рассчитываю на энциклопедические познания Г. М. Возможно, это всего лишь глупая ассоциация… Что, вообще, мы знаем о единороге из легенд, геральдики или чего-либо подобного? А?

Моя попытка