Убийства единорога - Джон Диксон Карр Страница 26

изложить свои мутные представления об этом не увенчалась особым успехом, но Эвелин была так отчаянно серьезна, что я старался изо всех сил. Единороги? Вы могли целыми днями скрести по сусекам памяти и находить только ничего не значащий сор. Конечно, всплывали очевидные связи. Нам сразу вспомнилась парочка единорогов с герба королей Шотландии, традиционно противопоставляемых британскому льву и вдохновивших сочинителей детского стишка. Я вызвал из забвения рассказы своих престарелых родственниц.

– Есть одно шотландское поверье, – сказал я. – Считалось, что, если использовать для питья рог единорога, яд будет тебе не страшен. Но я не понимаю, как это нам поможет. Кроме того, если верить легендам, единорог может становиться невидимым по своему желанию. Но…

Снаружи, с галереи, донесся вопль.

Дверь моей комнаты была закрыта неплотно, и мы отчетливо его услышали. Как и шум падения тяжелого тела. За этим последовал грохот, как будто что-то покатилось, встречая препятствия по пути, потом движение это словно бы замедлилось, приостановилось, а после снова раздался глухой удар, и все закончилось тяжелым сотрясением. Далее наступила тишина.

Я распахнул дверь и ринулся в направлении шума – к лестнице в противоположном конце. Галерея, насколько я мог судить, достигала в длину около семидесяти футов. Стали открываться двери, и показались люди. Если бы кто-нибудь проявил благоразумие в этот безумный момент, мы поймали бы Фламана в ловушку. В галерее было темно. Свет исходил только из двух дверных проемов впереди и от тусклого шарообразного светильника внизу.

Над входом в лестничный проем изгибалась обширная каменная арка. Здесь широкие ступени сбегали на лестничную площадку, а затем поворачивали под прямым углом, чтобы спуститься в холл. На лестнице было сумрачно, ибо скудные промежутки между резными балясинами перил почти не пропускали свет из полутемного нижнего холла. На верхней площадке лестницы стояла Эльза, опустив голову и держась обеими руками за перила. Чуть поодаль застыл Фаулер, который уставился вниз.

Однако сразу бросалось в глаза нечто у подножия лестницы в нижней зале. Мужчина в темном костюме лежал ничком, обмякший и бесформенный, как тюк с грязным бельем. Это был недавно разоблаченный Гаске. Над ним склонились Г. М. и доктор Эбер. Затем я увидел, как из нижнего зала выбежал Рамсден. Сильные руки Г. М. приподняли голову лежащего и снова уронили ее.

Доктор Эбер оторвал взгляд от жертвы. В наступившей тишине его тонкий, пронзительный голос прозвучал с ужасающей отчетливостью.

– Еще одна дыра в голове, – произнес он, – между глаз.

Глава девятая

Невидимое оружие

Фаулер повернулся к Эльзе Миддлтон. В полумраке его лицо казалось таким бледным, что сросшиеся темные брови (вкупе с резкой вертикальной морщиной на лбу) выглядели на нем перекладиной креста.

– Вам лучше этого не видеть, – резко произнес он. – Советую пройти в свою комнату.

Голова женщины склонилась на грудь, я подумал, что она вот-вот перевалится через перила, и подхватил ее. Эвелин, стоявшая прямо за мной, произнесла с удивительным хладнокровием:

– Обморок. Я позабочусь о ней.

Она оттолкнула Оуэна Миддлтона, который застыл рядом с Эльзой. Спускаясь по лестнице, я увидел позади себя Фаулера, Хейворда, д’Андрие и крепыша-мажордома Огюста. Я слышал звук их тяжелых шагов у себя за спиной. Хейворд вцепился мне в руку, и мы чуть не налетели на тело, покоящееся у последнего марша.

Теперь жертву перевернули на спину. Мужчина был мертв. Рана, которая пришлась немного выше точки между глазами, представляла собой чистое круглое отверстие в черепе. От вида ее у меня засосало под ложечкой, потому что оружие было извлечено и оставило следы. Что до выражения лица, то на нем, полагаю, запечатлелся ужас, но нас ожидал и еще один потрясающий сюрприз. Лицо, еще недавно светившееся таким умом, выглядело гротескно, потому что отчасти лишилось маскировки под Драммонда. Тонкая полоска накладных усов наполовину отклеилась от верхней губы. Это придавало что-то невыразимо печальное зрелищу распростертого тела.

За спиной моей раздавался только шум тяжелого дыхания. Мы столпились вокруг убитого, охваченные сознанием своей полной беспомощности. Эбер так и стоял на коленях у тела, рядом с Г. М. Бледный Фаулер горбился еще больше, он был явно заворожен происходящим. Миддлтон вцепился в перила, как прежде Эльза. Хейворд привалился спиной к стене, тяжело дыша и жестикулируя, будто ворчливый инвалид. Огюст окостенел в неподвижности. Посреди верхнего лестничного марша чуть покачивался неподвижный д’Андрие в ермолке и турецком халате, выделяясь на фоне резных горгулий. Он тихонько постукивал пальцами по перилам, а затем прервал всеобщее оцепенение самым неожиданным образом.

– Значит, я был не прав, – изрек наш хозяин. И его тихие шаги по дубовым ступеням отозвались эхом, когда он начал спускаться по лестнице. – Я посчитал его Фламаном, который выдает себя за Гаске.

Зарождающуюся панику пресек громкий окрик Г. М.:

– Уберите тело! И успокойтесь, слышите меня? Мы достаточно долго блуждали в потемках, ломая голову над этим делом, но он поставил в тупик нас всех. Надо действовать быстро, и вы все должны помочь… Я видел, как он упал на пол здесь, внизу. А теперь быстро, пока это не стерлось из памяти: кто видел, что произошло? Меня не интересуют те, кто ничего не видел. Пусть все молчат, кроме тех, кому есть что сказать.

Его голос опять звучал громко и весомо. Он медленно огляделся по сторонам в ожидании ответа. Фаулер прочистил горло.

– Я видел, – произнес он. Журналист был сильно взволнован, и голос его звучал хрипло. – То есть я был там. Думаю, миссис Миддлтон тоже. Но я не могу поклясться, будто понял, что именно произошло. Просто… просто дайте мне полминуты, чтобы прийти в себя, ладно?

Он провел рукой по своим жестким черным волосам, украдкой взглянул на тело, отвел взгляд и с усилием воли повернулся к Г. М.:

– Все было вот как. Отведенная ему комната, там, наверху, располагается почти напротив верхней площадки лестницы. Моя собственная спальня находится по диагонали напротив его комнаты, на другой стороне коридора, ближе к дальней части. Я стоял в дверях и ждал, когда он выйдет из своей комнаты.

– Почему? – резко бросил Г. М. Он больше никого не называл «сынком». – Зачем надо было его ждать?

– Чтобы… ну, задать ему вопросы для моей статьи, прежде чем он спустится вниз поговорить с вами и сэром Джорджем.

– Ага. И как долго вы там стояли?

– Ну… если не считать пары минут, когда все поднялись наверх в свои комнаты… около четверти часа. То есть все, кроме вас и сэра Джорджа. Вы ждали его здесь, внизу. Он, – Фаулер кивнул