Бесшумная смерть - Эдуард Анатольевич Хруцкий Страница 17

– Я понимаю, но один еврей ушлый сказал, что дали восемнадцатый век.

– А картинки?

– Он без понятия.

– Мне глянуть надо.

– Конечно. Хотите, сейчас принесу.

– А они где?

– В машине.

– Нет. Иди к воротам, повернешь налево, там вход в ресторан. Найдешь?

– Попробую.

Стас зашел в подсобку. После душного зала чувствовалась вечерняя прохлада.

Любопытный паренек этот Коля. Очень любопытный. Если так пойдет, то с него можно большую выгоду поиметь. Двойную. Если он предложит туфту, то нужно будет его Васильевичу сдать.

Стас курил и прикидывал собственную выгоду. Колю этого с подельниками он все равно заложит. Раньше или позже, какая разница.

Через несколько минут появился Коля со здоровой черной сумкой.

– Вот, смотрите.

Стас расстегнул молнию. Начал вытаскивать «доски». Иконы были хороши. Явно не украденные из храма. Такие обычно держали дома. На некоторых осталась еще копоть от лампады.

Три были в серебряных окладах, две чистые. Хороший товар. Он их сможет отдать по штуке зеленых.

– Иконы неплохие. Отдать их можно. Я человек небогатый, долларов двести на них наживу.

– Это ваши подробности. – Коля пожал плечами. – Сколько?

– Те, что в окладах, могу взять по пятьсот, а эти две – по триста.

– Годится, – даже как-то облегченно ответил Коля. – Посмотрите картинки, Станислав Алексеевич.

Стас Пономарев не был ни искусствоведом, ни опытным собирателем живописи, но даже его познаний хватило, чтобы узнать в двух небольших этюдах руку Сомова. Одного из самых любимых Стасом художников начала века. Ну как он мог не узнать маскарадно-фривольную манеру мастера, лукаво-ернические лица его героев.

Опытный был Стас фарцовщик, битый. Ни лицом, ни голосом не показал приезжему Коле свою нечаянную радость.

– Картинка-то так… Ничего не стоящая.

– Я знаю, – вздохнул Коля, – мы ее на Арбате хотели толкнуть, так художник один сказал, что это просто фуфель.

Да. Много у нас нынче художников. Институты посещали. Только своей мазней интересовались, вот и очутились на арбатском ветерке со своими намазанными на картоне церквушками. А мог бы этот арбатский художник разбогатеть в одну секунду.

– Ладно, – Стас махнул рукой, – гулять так гулять. По полсотне баксов за каждую.

– Спасибо. Как рассчитываться будем?

– Наличными, конечно. Иди к столу, я подойду сейчас. У Стаса при себе было тысяча двести долларов. Остальные, до утра, он перехватил у ресторатора Гриши.

Уже светало, когда Стас Пономарев с тяжелой сумкой возвращался домой. Ребята сказали, что у них бывает много неожиданных и интересных вещей. Обещали привозить их Стасу. Работали они якобы грузчиками в мебельном магазине у одного чекиста-расстриги в Вышнем Волочке.

У самого дома Стас наткнулся на здоровенный плакат, с которого на него снисходительно смотрел композитор Игорь Крутой.

– Ну что, мужик, – улыбнулся ему Стас, – сегодня и я в порядке. Понял?

Он достал фломастер и подрисовал автору хитов маленькие усики. Посмотрел на свою работу и засмеялся. В окружении звезд эстрады композитор сразу стал похож на сутенера.

Сергей Никольский и Олег Кольцов

Никольский вернулся домой поздно. Уходя, он забыл выключить телевизор, и на экране натужно веселился волосатый мужик из программы «Времечко».

В общем-то Сергей ничего не имел против этой программы, но сегодня ему было не до нее.

День выдался на редкость бессмысленным и суматошным. В доме у Палашевского рынка грохнули две квартиры. Работали нагло, со строительных лесов. Начали красить фасад дома, леса поставили, а потом рабочих перекинули на другой объект. Они ушли, оставив, как память о себе, навороченные леса и пару бытовок, в которых поселились окрестные бомжи и алкаши.

С бытовками разобрались просто. Подцепили ночью и отволокли на территорию 83го отделения. Пусть нынче голова у соседей болит.

А вот леса… Так на месячном отчете повисли две полноценные квартирные кражи, раскрыть которые практически не представлялось возможным.

Пока он занимался кражами, в подъезде дома в Юженском переулке Лепилов нашел лежащего в закутке на лестнице смертельно пьяного человека. Он спал, вольно разметавшись на лестничной пыли и кошачьем дерьме.

Рядом валялись две гранаты Ф1. Миша обыскал пьяного, нашел еще одну гранату, нож-выкидуху и пистолет ПСМ с полной обоймой.

Когда мужика привели в чувство, выяснилось, что это бывший собровец из Томска, приехавший погулять в Москву.

Весь день с Пушки шли заявители. На территории отделения опять появились цыгане.

Сергей немного посидел в коридоре на старом кресле. Потом встал, скинул куртку, снял кобуру и пошел мыться.

Звонок в дверь он услышал случайно, когда на секунду убавил воду в душе.

Странно, Сергей никого не ждал. Нет, он лукавил. Уже год, как он с надеждой поглядывал на телефон и к двери спешил на случайные звонки.

Он выскочил из душа мокрый, обмотав вокруг бедер полотенце. Распахнул дверь.

На лестничной площадке стоял высокий мужик в светлом пиджаке.

– Ну? – спросил Сергей.

– Ты, что ли, Никольский?

– Ну я.

– А я Кольцов. Зайти пригласишь?

– Заходи, только я… Постой, постой… А ну ляг на пол, – засмеялся Сергей.

– Пиджак жалко.

– Ну заходи, я сейчас.

Он узнал гостя. Тот самый чекист, которого он нашел на чердаке.

Когда он вышел из ванной, то услышал приятное позвякивание на кухне. Он вошел и увидел, что Кольцов сноровисто сервирует стол. На пестрой клеенке расположилась бутылка «Смирновской».

– Слушай, Никольский, а где у тебя тарелки?

– Сейчас достану.

Через несколько минут на столе появилась обычная по нынешним временам закуска.

– Слушай… – Кольцов поднял рюмку.

– Давай без этого, без всяких благодарственных слов. Жизнь у нас с тобой такая. Давай лучше за дружбу. За нас, орловоперов! – Сергей чокнулся и выпил.

Закусили. На кухне на некоторое время повисло молчание. Так всегда бывает, когда встречаются симпатизирующие друг другу, но малознакомые люди.

– Ты один живешь? – спросил Кольцов.

– Как видишь, квартира родительская.

– А где же… Ты, конечно, извини.

– Да ничего. – Сергей наполнил рюмки. – Ничего. Жена ушла семь лет назад. У нее теперь хорошая семья. Муж адвокат. Машина «вольво». Дочка прекрасная… Вот так.

– Так и не женился?

– Да пробовал. Но оказалась попытка с негодными средствами.

– Не понял?

– Правильно говорят: руби дерево по себе.

– Значит, не то дерево выбрал?

– Вроде того. Она у нас свидетелем по делу проходила. Наташа Румянцева, искусствовед. Роман был. Прямо скажем, как в кино. Ну а потом… Всякое было потом. Она умница, прелестная женщина. Попали в необыкновенную ситуацию… Некий романтический выброс… Ну а потом – суровые будни земельного сыска… В общем, когда вопрос встал – идти со мной под венец или ехать на работу в парижскую галерею… В общем, как говорил классик: «Париж стоит обедни».

Сергей