Кларк и Дивижн - Наоми Хирахара Страница 42

– Томи, Томи! – Я легонько встряхнула ее за плечи. – Погоди, отдышись. А потом начни с самого начала.

Она сделала, как я сказала, и у нее получилось.

– На днях я столкнулась с Айком в больнице. Я была там с миссис Питерсон, у которой работаю, у нее был плановый медосмотр, и пока я ждала, он рассказал мне о девушке, на которую напали несколько недель назад. Мужчина с ножом.

Она обняла себя, будто на улице было холодно, а не плюс восемьдесят пять[4] при стопроцентной влажности.

– Я ведь тоже видела мужчину с ножом. – Слезы навернулись у меня на глаза в упреждение того, что я услышу. – Он был в нашей квартире.

Подавшись вперед всем своим хрупким тельцем, она зарыдала, да так сильно, чуть ли не до конвульсий. Я не знала, что делать, но потом решилась и мягко погладила ее по спине. Сквозь тонкую ткань платья чувствовалось, какие острые у нее позвонки. Пожилая женщина, сидевшая рядом с нами, подозрительно на нас посмотрела и пересела подальше.

Добрых пять минут я дала ей на то, чтобы выплакаться, решила, что наплевать, если я припозднюсь на рабочее место.

Когда Томи подняла голову, у нее только подглазья порозовели, и выглядела она еще красивей обычного.

– Расскажи мне все, Томи, – попросила я. – Расскажи мне все без утайки.

Вернувшись домой после смены на кондитерской фабрике, она собралась было вставить ключ в скважину, но тут же выяснилось, что незачем. Дверь квартиры оказалась не заперта – уже это должно было указать, что дело нечисто. Как только она отворила дверь, ее толкнули к стене, а потом повалили на пол. Кто-то тяжелый налег на нее сзади, шепча на ухо, чтобы она не вставала, пока не досчитает до ста, и только потом можно. Если она не сделает, как он сказал, он ее непременно найдет. И убьет. В подтверждение своих слов он сверкнул острием ножа ей в лицо. Ее всю заколотило. Она начала считать вслух, потому что поняла, что ее спасет только это. Мужчина поднялся, но она смотрела в пол и не видела, где он, и продолжала считать. Досчитала до ста один раз, потом второй, потом третий. Считала и все ждала удара ножом. Который отрежет ей ухо. Но вокруг была одна только тишина. В тот день шел снег, она была в перчатках. Под ней на полу натекла лужа. Она думала, что это натаял снег, но на самом деле она обмочилась.

Потом она медленно поднялась, осторожно покосились направо, потом налево, потом глянула перед собой. И тут увидела Розу. Роза тоже лежала на полу. Подол ее платья в горошек был задран до бедер.

– Я все плакала и плакала, – говорила Томи. – Еле-еле справилась с узлом на бандане, которая врезалась в рот Розы. “Развяжи мне руки, Томи”, – попросила она. Такая была собранная, спокойная. Это она утешала меня, а не наоборот.

Я пристально смотрела на Томи, на ее припухшие глаза. В несколько секунд она сделалась старше.

– Она вышла в уборную, а когда вернулась, он уже поджидал ее в нашей квартире. Мы всегда, выходя, обязательно запирали дверь, даже когда ходили в уборную, и Роза клялась, что она так и сделала. Непонятно, как он вошел. Должно быть, взломал замок. Он был в маске, но Роза заметила, что у него были волосатые руки. И по манере речи, по тому, как говорил, он походил на нисея.

Меня чуть не стошнило прямо на месте. Слушая ее, я представляла себе хакудзина, один в один такого же, как тот, кто зажал меня в “Алохе”. Но чтобы насильничал нисей? Такой же, как я? Мир что, сошел с ума?

– У нее были предположения, кто бы это мог быть?

Томи покачала головой.

– После него осталась только бумажка. Отрезок, вроде корешка билета в кино. По нему ничего не понять. И Роза велела мне никому не рассказывать про то, что случилось, даже Луизе. Она все делала, чтобы ваша семья собралась здесь, в Чикаго. Боялась, вдруг этому что помешает.

Так вот почему все держалось в секрете! Наконец я доискалась до смысла. В обычных условиях Роза без колебаний пошла бы в полицию, прямиком, не думая про позор и про то, что репутация пострадает. Однако если признание в том, что она стала жертвой отвратительного преступления, совершенного таким же, как мы, нисеем, грозило тем, что наш приезд окажется под угрозой, то тогда бы Роза да, промолчала.

– Как случилось, что он с такой легкостью вскрыл замок?

Костяшками пальцев правой руки Томи потерла левую.

– Да замок был старый и самый простой, еще с тридцатых, его можно было шпилькой открыть. Роза потом поставила новый, врезной, с язычком. Луиза все не могла понять, зачем это, но мы ей сказали, что слышали про взломы в других домах.

Томи рассказывала мне все это, а мир вокруг будто бы замедлялся. Я замечала, что происходит на заднем плане, всякую ерунду: вот кружится лист, слетающий с эвкалипта, вот старик поправляет свою соломенную шляпу… Я спросила Томи, что еще она помнит.

– Хотя Роза установила новый замок, я все равно не чувствовала себя в безопасности. Я не могла больше оставаться в этой квартире. Я не могла там спать.

Снова слезы. Снова руки ходуном. Я чувствовала, что подобное уже случалось с ней прежде. Томи открыла свой саквояж и вынула оттуда что-то, увязанное в розовую фуросики, кусок ткани, в котором носят бэнто, коробочку с едой на вынос.

– Роза знала, что мне нелегко. Она сказала, что если мы будем держаться вместе, то все придет в норму. А я сказала, что не могу остаться с ней в этой квартире. Мы легкая добыча, неужели она не понимает? В общем, мы ужасно поссорились, и я съехала. А потом она явилась в Эванстон с просьбой, чтобы я подержала у себя это. А в мае сообщила, что хочет это забрать. Но встречаться с ней я отказалась.

Томи жестом предложила мне сверток. Он был прямоугольный и легкий.

– Что там?

– Сейчас не смотри. Дома откроешь.

У меня возникло неприятное ощущение в животе.

– Тебе нужно обратиться в полицию, Томи.

– Я не могу. Прости, но я не могу. – Томи и вправду выглядела ни на что не способной. – Ты ведь знаешь, что там, в полиции, есть люди, которые в сговоре с мафией?

Я недоверчиво покачала головой.

– Да,