Духи степей. Книга 2. Костяной шар - Елена Анатольевна Леонова Страница 41

— Пойду поищу кого-то из местных, — сообщил Смирнов.

— Стой, — Яна ухватила его за локоть, — как ты собираешься общаться? Ты же не говоришь на китайском?

Смирнов задумался на секунду. В своих путешествиях он не раз обходился и без знания местного языка, но сейчас, возможно, действительно стоило прибегнуть к помощи специалиста.

— Аля, пойдёшь со мной?

— Да, конечно, — обрадовалась девушка.

— А ты тогда побудь здесь, с вещами, — попросил Филипп Яну.

— Ладно.

Писатель кивнул Але, и они направились в сторону маленького магазинчика с продуктами, скрытого под большим навесом из светлой ткани.

— Тут прям оплот цивилизации, — заметила девушка, когда они подошли ближе и можно было разглядеть лавку, где на прилавках лежали орехи, специи, сухофрукты и вода в бутылках.

— Ну, видимо, везде люди стараются заработать. Здесь, похоже, часто бывают туристы, вот местные и решили сделать для них комфортные условия.

Внутри магазина оказались ещё и сувениры: магнитики с изображением оазиса, фигурки верблюдов, платки, солнечные очки и веера. Из глубины помещения с низким потолком вышел немолодой мужчина в длинной просторной одежде.

— Давай, — шепнул Але Смирнов.

Девушка замялась на мгновенье, а затем быстро произнесла фразу на языке, который показался Филиппу китайским.

Хозяин магазина склонил голову набок, внимательно глядя на вошедших, но по его лицу стало очевидно, что он не понял сказанное Алей.

— Похоже, ты не попала с диалектом.

— Да. Значит, на путунхуа здесь не говорят.

— Путунхуа?

— Мандаринский диалект. Самый распространённый.

Аля произнесла ещё что-то, по звучанию вновь похожее на китайский, но мужчина на этот раз покачал головой, ответив двумя короткими предложениями.

Девушка улыбнулась, начав с ним диалог. Продавец охотно отвечал, кивал и размахивал руками в процессе беседы. Смирнов терпеливо ждал, наблюдая за происходящим.

Наконец мужчина развернулся и скрылся в лавке.

— Ну?

— Я ему сказала, что мы туристы и хотим посмотреть древний город в пустыне, якобы мы о нём читали и всё такое. И нам нужен проводник до развалин. Он объяснил, что местные никогда туда не ходят, боятся всяких легенд и проклятий, поэтому проводника нам найти будет сложно. Но знает одного человека, живущего здесь не так давно, короче, тот вроде ходил в Хара-Хото. Возможно, сможет помочь.

— Ну супер! А куда он пошёл?

— Даст нам записку, чтобы тот человек помог нам.

— А на каком языке ты в итоге с ним говорила?

— Это эдзин-торгутский диалект. Ойратский язык, характерный для жителей Внутренней Монголии в пустыне Алашань.

— Ничего себе. Круто, — с одобрением произнёс Филипп.

— Ойратский — один из монгольских языков, распространённых в Монголии, Китае и России.

— России?

— Да. На нём общаются некоторые в Калмыкии.

— Ну надо же!

Вернулся хозяин лавки, протягивая Але бумажку, исписанную иероглифами.

Девушка поблагодарила мужчину, и они с писателем вышли на улицу.

— А куда идти, он сообщил?

— Да, к озеру.

— Пошли.

Глава 18. Китай. Внутренняя Монголия. Понедельник. 18.15

Нужный дом оказался буквально в паре сотен метров, так как оазис по площади был небольшим, и по дороге Филипп и Аля помахали Яне, ожидавшей Мирона недалеко от колодца.

Начинало темнеть, и небо у горизонта, где оно вдалеке сливалось с дюнами, окрасилось в сочные багровые тона. Почувствовался лёгкий прохладный ветерок, и Смирнов пожалел, что не захватил ветровку.

На стук в деревянную дверь появился мужчина, и писатель слегка замешкался, увидев перед собой буддийского монаха. Одетый в традиционную для буддистов одежду: кашая шафранового цвета, состоящую из уттарасанги, длинной рясы, самгхати, мантии и антарвасы, подрясника, монах был невысокого роста, лысый, на вид молод, с приятным открытым лицом азиатской расы. Он поклонился гостям, приглашая их зайти внутрь.

В доме просматривалась одна небольшая комната со столом, длинными деревянными скамьями по обе его стороны и тумбой, на которой стояли чашки, пиалы и бутыль с водой. Виднелась дверь, видимо, в помещение для сна. На столе мерцали зажжённые свечи, а в воздухе ощущались благовония.

Аля произнесла несколько слов на ойратском и протянула записку от продавца в лавке, но монах проигнорировал, молча сев на скамью.

Гости присели напротив.

— Вы иностранцы, поэтому будем общаться на понятном вам языке, — произнёс монах на английском.

Смирнову стало буквально легче, услышав знакомый язык. Он чувствовал себя беспомощным, когда не понимал, о чём говорят люди вокруг.

— Меня зовут Филипп. А это Аля. Мы туристы. Слышали о древнем городе здесь рядом и хотим туда сходить. Нам сказали, что вы знаете, как туда пройти. Можете нас отвести?

Монах, созерцавший пламя свечи, перевёл взгляд на Смирнова и улыбнулся.

— Меня зовут Ли. Вы хотите в Хэйжунчэн?

Писатель посмотрел на Алю, но та помотала головой, давая понять, что слово, произнесённое монахом, ей не известно.

— Мы хотим увидеть Хара-Хото.

Ли кивнул.

— Чёрный город.

— Да, именно его.

— Зачем?

— Видели снимки… нам интересно.

Монах вздохнул и снова уставился на пламя свечи.

— Очень немногие путешественники пытались проникнуть в самое сердце Гоби, в Чёрный город. То место окружено одиночеством и тёмным ужасом, — наконец произнес Ли. Он говорил медленно и очень понятно, хотя не на родном для него языке. — Литературы о данной области и её секретах почти нет, так как внимание людей направлено на более известные места нашего земного шара, и мало кто ведает о страхе и священном благоговении людей, живущих здесь, перед этой местностью.

— Простите, — перебил монаха Филипп, — мы в курсе легенд и преданий про город. Знаем о царстве Западное Ся, о завоевании города Чингисханом. Также слышали мифы о черве в пустыне, но мы же современные люди и понимаем, что это верования прошлых столетий. В Хара-Хото бывали путешественники, в том числе из России, откуда мы и приехали. Мы не хотим нарушать местных традиций. Только глянуть на развалины города, погулять там, сделать пару снимков.

Ли вновь начал наблюдать, как горит свеча, а воск медленно стекает на металлический подсвечник.

— Здесь планетарные эфиры настолько концентрированы и прозрачны, что химическая и эфирная сферы материального мира сливаются почти незаметно. Все, кто оказывается во власти песка и ветра, видят то, чего боятся. Место меняет каждого. Призраки населяют пустыню. Призраки прошлого и будущего.

Филипп почувствовал неприятные мурашки, побежавшие по его спине.

Повисла тишина.

Аля, затаив дыхание, сидела, не шевелясь.

Монах закрыл глаза, словно погрузившись в медитацию, не обращая внимания на посетителей.

Смирнов не мог понять, как дальше продолжить разговор. Очевидно было, что Ли предостерегает их от путешествия в Хара-Хото на свой своеобразный манер. Писатель не раз слышал