Духи степей. Книга 1. Девятый перстень - Елена Анатольевна Леонова Страница 27

Вытащив все снимки, на дне коробки он заметил папку в мягкой обложке. Такие раньше часто использовали в государственных учреждениях для представления докладов начальству. Открыв её, писатель увидел несколько листов бумаги, исписанных почерком матери. Читать Филипп не стал, но при пролистывании на пол из папки выпала фотография: женщина в возрасте со светлыми вьющимися волосами и немолодой широкоплечий мужчина. На снимке они сидели рядом на фоне деревенских домов.

Писатель посмотрел обратную сторону фото, где прочёл: «Даурия, май, две тысячи четырнадцатый год, мы с Мироном».

На фото была мать Филиппа, Софья Сергеевна. Судя по дате, снимок сделан за месяц до её смерти. Но кто такой Мирон и что за Даурия, писатель не знал.

Глава 41. Москва. Вторник. 08:50

Саблин с шумом распахнул дверь кабинета, резко и быстро заходя внутрь. За ним вошли Максимова и Синицын. На лицах всех троих читались напряжение и озабоченность.

— Так, давайте, начинайте по очереди, но чётко, по существу. Мне через час надо быть у Ильича, поэтому нужны факты, но без особых деталей. Их обсудим позже, — майор положил телефон и сигареты на стол и подошёл к флипчарту, беря фломастер и рисуя две новые колонки.

— Саш, давай ты первый, — сказал он, глядя на лейтенанта.

— Да, хорошо. В общем, около семи утра поступил звонок в дежурную часть. Потерпевшие — супружеская пара: Леонид Викторович и Лера Эдуардовна Твердовские, — прочитал Синицын в блокноте. — Они вернулись из отпуска и обнаружили открытую квартиру на Беговой улице. Вызвали полицию. У меня в дежурке приятель, он знает, что мы занимаемся ограблениями, ну и звякнул мне сразу. Я поехал на место, поговорил с потерпевшими. Как ни странно, но Твердовский сразу бросился проверять комод. В нём лежала шкатулка, оказавшаяся пустой. Тогда он мне рассказал, что там находился старинный перстень. Он и пропал.

— Что-то ещё украли?

— Нет, только кольцо.

— Что об этом кольце известно? — Саблин записывал на доску имена пострадавших и важные подробности.

— Ценность кольца в том, что оно принадлежало Керенскому.

Майор перестал писать и взглянул на лейтенанта.

— Чего? — искренне удивился майор. — Тому самому Керенскому?

— Ну видимо, да, — пожал плечами Синицын. — Я не стал выяснять, сразу позвонил вам.

— Так, понятно. Ещё один ценный перстень и известный в прошлом владелец. Чем занимается Твердовский?

— Он минералог. Жена геолог.

Саблин внёс информацию в таблицу.

— Дина, что у тебя?

Максимова достала блокнот.

— Калина Арно, женщина сорока восьми лет, по профессии художник-иллюстратор, проснулась ночью в своей квартире от резкого приступа тошноты и головокружения. Говорит, с трудом дошла до ванной, но потом ей показалось, что в квартире кто-то есть, но никого не обнаружила. Утром, около семи утра, она зашла в гостиную, где увидела валяющиеся на полу вещи. После этого и обнаружила пропажу перстня, который хранился в витрине с реликвиями её деда. Ну и вызвала полицию.

— А дед был кем-то известным? — уточнил Саблин.

— Да, художник по фамилии Арно.

— Не слышал о таком.

— Перстень когда-то принадлежал Рериху.

— Тоже художник.

— Да.

Саблин быстро записал на флипчарт новые данные, после чего сделал шаг назад, изучая получившуюся картину преступлений.

— Итак, у нас уже шесть пропавших колец, — резюмировал он. — В четырёх случаях жертвы ощущали тошноту и головокружение, некоторые — странный запах. В остальных двух случаях про запах ничего не известно, так как Дорофеева убили, а Твердовские вернулись из отпуска. Хм.

— Возможно, Сорока использовал токсин только тогда, когда в квартире находились люди, — предположил Синицын.

— Это очевидно. А с Дорофеевым у него вышел прокол, так как убийца не знал, что хозяин окажется дома. — Саблин посмотрел на часы. — Так, мне надо бежать к Ильичу, — он взял со стола телефон и сигареты. — Поговорите с пострадавшими ещё раз. Выясните, во-первых, имели ли они отношение к литературе, а во-вторых, знают ли они других потерпевших.

— Принято, — кивнула Дина.

Саблин вышел из кабинета, на ходу набирая номер Оболенцева.

Глава 42. Подмосковье. Вторник. 09:10

Убрав коробку обратно к стене, но захватив с собой папку с бумагами и снимок, Филипп спустился с чердака.

Пётр Иванович сидел на веранде, просматривая новости в телефоне. Он всегда был в курсе всего, что происходит в мире, интересовался политикой и культурой. Особый интерес у него всегда вызывали события на Ближнем Востоке, где конфликты нередко случались на религиозной почве, а так как профессор знал немало об истории тех регионов, он с особым вниманием наблюдал, как там разворачиваются события.

— Ну что, нашёл документы на дом?

— Нет, — Филипп сел в широкое плетёное кресло напротив дяди.

— Посмотри ещё в серванте в гостиной, кажется, там что-то было.

— Да, сейчас гляну. Слушай, я обнаружил на чердаке фотографию мамы. Не знаешь, кто это с ней? — писатель протянул дяде снимок.

Пётр Иванович поправил очки и взял в руки фото. Несколько секунд он его внимательно рассматривал.

— Нет, впервые вижу этого мужчину.

— На обороте написано: «Даурия» и «Мирон». Что это за место? От мамы не слышал это имя?

— Даурия… Даурия, — повторил Пётр Иванович. — Это где-то в Забайкальском крае, если я не путаю. А про Мирона никогда не слышал, — профессор вернул фото Филиппу.

— Она ездила туда, судя по всему, за месяц до смерти. Не знаешь — зачем?

— Соня же была журналистом. Возможно, занималась каким-то сюжетом там.

— От редакции?

— Да. Или сама что-то интересное нашла. Не знаю, — пожал плечами Пётр Иванович.

— Как странно. Я даже не знал, что она туда ездила. Не помню этого.

— Ты тогда много работал, да и было это давненько. Неудивительно, что не помнишь.

— Ну наверное, — Филипп убрал снимок в папку.

— А что там у тебя ещё за бумаги?

— Тоже нашёл на чердаке. Фото было как раз среди этих документов, — Филипп передал профессору папку.

Пётр Иванович начал изучать листы, исписанные от руки.

— Мне кажется, это мамин почерк, — предположил писатель.

Профессор закивал, не отрываясь от чтения.

— Похоже на какие-то заметки, — наконец сказал он.

— Думаешь, это то, над чем она работала в тот момент?

— Возможно. Держи.

Филипп забрал папку.

— Ну что? Будем собираться? — Пётр Иванович встал. — Думаю, пора ехать, чтобы не попасть в пробки.

— Да, давай.

Писатель вложил снимок в папку и отнёс её в машину, решив забрать в Москву.

Что-то странное было в этой неожиданной находке на чердаке.

Глава 43. Москва. Вторник. 10:30

Всю дорогу до дома