Убийство между строк - Грета Фогель Страница 15

– Смотри, все эти собравшиеся очень уважали твоего отца и пришли, чтобы почтить его память. Они им очень-очень гордятся.

Но Фримен-младший перешел сразу к делу:

– Я понимаю. Но мама сама не своя с момента смерти отца. Знаете, не вот это «я потеряла любимого» сама не своя, а как будто виноватая сама не своя. Она даже ни разу не заплакала об отце. Ей вообще жаль его?

– Возможно, это ее личный способ пережить горе. И потом, то, что ты не видишь, как она плачет, вовсе не значит, что она не поддается чувствам, когда остается одна. Многие родители так заботятся о своих детях и стараются их не нервировать.

Против воли я вспомнила, как справлялась с горем потери дедушки моя мама. Она очень старалась сделать вид, что все в порядке, и поддерживала нас, часто забывая о себе.

– Они с отцом поссорились накануне его смерти, – тихо пробормотал Фримен-младший себе под нос.

Из уборной вышла Офелия и двинулась к нам. Даже невооруженным глазом было заметно, что ее глаза слегка покраснели, как и нос.

– О, вы присмотрели за моим сыном. Спасибо, – сказала она взволнованно и быстро повела его прочь. – Мы, пожалуй, пойдем домой. Для меня это все еще так тяжело… Я прошу прощения. Доброго вечера.

На самом интересном месте, как говорится.

А потом зал охватил жуткий визг, как в дешевом фильме ужасов.

Глава 7. Убийца – клише

Я двинулась сквозь толпу, пытаясь понять, что произошло. Только бы это не оказалось еще одно тело и новая жертва – как в детективах Агаты Кристи… С другой стороны, так будет проще найти убийцу. Что там делают в таких случаях? Запирают двери помещения и ищут улики. Я представила, как буду обыскивать карманы подозреваемых, как найду загадочный пузырек с таблетками, а потом окажется, что убийца просто играл со мной и подбросил орудие убийства другому в надежде скрыться от расследования…

Но, возникнув в центре событий, я приметила двух смутно знакомых персон, которых в разные углы уже растаскивали гости. Кажется, с шеи одного из них даже сняли шнур гирлянды с лампами Эдисона. Ого, не знала, что их когда-нибудь будут использовать в виде оружия. Хорошо еще, что у меня был не тематический средневековый вечер с декорациями из мечей и арбалетов…

Раскрасневшийся, шипящий от недовольства, словно разгоряченная сковорода с котлетами, мужчина возмущенно завопил:

– Ты больной, Мелтон! Больной на голову человек! Не говорил я никаких гадостей про Итана!

Его невысокий соперник с маленькими глазками в гневном прищуре завизжал, прежде чем ответить:

– Да, не говорил! Потому что ты писал их! Писал разгромные статьи о господине Фримене! Ты поливал его книги грязью, только чтобы стать известным! Какой критик будет строить свою карьеру на руинах чужой?

– Любой, – тихо отозвались из зала, после чего Мелтон Крид продолжил нападать на своего оппонента, в котором я опознала Джоша Бронина:

– Ты разозлился, когда узнал, что новый герой «Заголовка, написанного алым», журналист-маньяк, списан с тебя! Тебя уязвили и задели за живое!

– Я хотя бы не таскался за своим кумиром, как бездомная собака, почуявшая сэндвич! Итан то, Итан это! Я не следил за Фрименом и не преследовал его! А дорого ты, кстати, продал первые издания Фримена с автографом после его смерти? Поганый лицемер!

– Вы бы постеснялись так кричать, здесь все-таки вдова писателя… – сказал мужчина в возрасте, который удерживал верещащего Мелтона Крида за плечи.

– Уже ушла, слава богу. Как чувствовала, – отозвался другой гость, с седыми висками, который не давал свободу Джошу Бронину.

Вот это поворот! На такое количество подозреваемых я даже не смела надеяться. В суматохе я пропустила вызов Майка по рации и услышала уже вибрацию своего телефона. Воткнув наушники, я удалилась в сторону, чтобы посмотреть оповещение. Тем временем Лидия бросилась все улаживать и переводить вечер в более продуктивное русло.

На экране всплыла запись, сделанная Ривзом.

– Сотри видео сразу, как посмотришь. В аптечных шкафчиках одной из домохозяек я нашел много противоаллергенного, ну, это у Клариссы, жены полицейского. Там столько лекарств, что даже в аптеке их, наверно, меньше. А у Вивиан вообще почти нет никаких препаратов… Зато есть дартс с лицом Итана Фримена. Я клянусь, у него дротик прямо в глаз воткнут. А у Клариссы дома тряпичная кукла, ну, знаешь, в кино на таких обычно насылают порчу и втыкают в нее булавки. И к ней прикреплен пучок волос. Если честно, он очень напоминает волосы Итана. Жуть, конечно. Я убираюсь отсюда.

Сердце стало биться быстрее. Возможно, потому, что разом обнаружилось столько подозреваемых. А возможно, потому, что на экране посреди темной улицы, скудно освещенной фонарями, я видела Майка, говорящего на камеру.

На какое-то время Майк пропал с экрана, и вместо него появился только танцующий район центра города – перед моими глазами проскакал криво снятый главный парк с узнаваемой аркой моста над прудом, затянутым ряской. Черная чугунная ограда перестала частить перед глазами, и начался квартал магазинчиков. Мимо скользнула парочка, которую я бы узнала где угодно. Даже в блеклом свете уличных фонарей волосы Офелии и ее сына были похожи на разгорающееся пламя. Легкое серое пальто, подхваченное порывом ветра, развевалось за спиной женщины, словно плащ супергероя. Затем картинка на видео переместилась на асфальт, и я только сейчас поняла, что все это время боялась пошевелиться и стояла, затаив дыхание, крепко сжимая в руке телефон. Ощущение присутствия будоражило. Майк остановился и шагнул назад, прячась в косой тени домов соседней на перекрестке улицы.

– Я собираюсь проследить за семьей Фримена, – сообщил очевидный факт Ривз, не повышая голоса. – Буду держаться позади, не привлекая внимания.

Майк выглянул из-за угла и, убедившись, что между преследуемыми и его фигурой образовалось достаточное расстояние, двинулся вперед. Ночной воздух отлично разносил эхо, и я понадеялась, что Ривз догадается больше не комментировать происходящее.

Камера скользнула по вывескам лавок. Вот кондитерская, выполненная в пиратской тематике – с ее подсвеченными даже ночью бочками мармеладных сокровищ. В этом обманчивом свете софитов лакомства напомнили мне настоящие драгоценные камни. Наверно, на это и был расчет… Следом мелькнули оформленная в зеленых тонах овощная лавка и местная бургерная с неоновой вывеской. Камера телефона сняла панораму улицы, но теперь уже пустую, словно из нее при помощи фотошопа вырезали главный сюжетообразующий элемент. Офелия и сын исчезли…