Мифы майя. От жертвоприношений и священного какао до книги «Пополь-Вух» и подземного царства Шибальбы - Галина Гавриловна Ершова Страница 25

В позднем комплексе тольтекских мифов можно отметить, казалось бы, противоречие во времени: с одной стороны, какао уже было в Толлане, а с другой, какао появляется из крови принцессы после того, как Кецалькоатль покидает Толлан. По всей видимости, до поздних времен дошли существенно искаженные древние версии мифа о прародине. Толлан следует рассматривать в качестве места божественных предков, тогда как исход Кецалькоатля (и смерть девушки) предстает как реинкарнационное перемещение между реальным и потусторонним мирами. Нужно также отметить, что ошибочное понимание слова «сокровища» в XVI веке ввело в заблуждение испанцев. Сокровища для мезоамериканцев – отнюдь не драгоценности, а некое хранилище вековой мудрости. Майя именовали племенные тайны словом «узел», так как в реальной жизни это был настоящий узелок из ткани, в котором могли храниться книги и сакральные предметы. Широкое распространение в Мезоамерике сюжетов о какао в разных вариантах, как и связь какао с кровью и жизнью, только доказывает глубокую древность этого мифа.

Отдельный вопрос: что за внезапно выросшее дерево, на котором исчезли в виде обезьян старшие близнецы? Судя по всему, в ранних версиях сотворения мира это должно было быть легендарное дерево какао. Но текст со временем отредактировали индейцы майя-киче. А их неслучайно именуют горными майя – они традиционно проживают в холодных лесах горных департаментов Гватемалы, где какао не растет. Самая комфортная для него высота – 600 метров над уровнем моря. Таким образом, привязанное к определенной экологической нише какао превращается для горных киче в элитный, привозной продукт. Это объясняет некоторая эксклюзивность упоминаний о какао в мифологической канве текста «Пополь-Вух». А вот маис, благодаря своей неприхотливости, становится основным элементом питания по всему континенту, на всех широтах и высотах. Несмотря на это, все помнят, что без какао жизнь невозможна.

Любопытно, что паташте (Theobroma bicolor), низкосортное дикое какао, упоминается отдельно от какао элитных сортов. Однако эта богатая горьким танином разновидность имела ничуть не меньшее значение. А возможно, и большее – так как обычные сорта не столь привередливы для выживания, как хрупкое и требовательное качественное какао.

Согласно все тому же тексту «Пополь-Вух», девушка Ш-Кик, набиваясь в невестки к вредной старухе, получает указание накормить ее сыновей и молит богов пищи, среди которых упоминает богиню Какао: «Штох, Шканиль, Шкакау[32] – вы, что готовите зерно, и ты, Чахаль, хранитель пищи…»[33] Правда, добывает девушка один лишь маис. Но зато Хун-Ахпу, один из божественных героев-близнецов, становится тем главным индейским агрономом, кто впоследствии выращивает деревья какао. В результате в мифе о происхождении человека в «Пополь-Вух» из легендарного прошлого проступает былая сверхзначимость какао, но эта линия вдруг обрывается, сводясь к хорошо понятной горным индейцам майя-киче теме маиса.

Дева со знаком «новое зерно» в руке. Дрезденский кодекс, с. 18.

SLUB Dresden, Mscr. Dresd. R. 310 (Public Domain Mark 1.0)

Подобные мифологические «нестыковки» лишь доказывают, что «Пополь-Вух», будучи достаточно поздним литературным памятником, сочетает несколько мифологических традиций, накопившихся за тысячелетия. И одна из них относится к глубокой архаике – это представления о том, что души умерших возрождаются в виде плодов-голов на мировом древе. Анализ разных источников позволяет понять, что изначально им считалось именно какао – мать-кормилица, чудесное дерево, дар богов.

А вот в «Пополь-Вух» идея переселения души предана через образ плода тыквенного дерева, что более понятно горным индейцам киче, которые вряд ли могли связывать свою жизнь с теплолюбивым какао. И напиток какао в качестве божественной крови для них столь же условен и мифологичен, как и вино в качестве «крови христовой» для носителей западной культуры. Хлебное дерево, на котором из тыквы-плода вырастает голова, выглядело для киче некой условностью, как это следует из текста. После того как владыки Шибальбы расправляются с близнецами-родителями, принеся их в жертву, они хоронят рядом лишь их тела. А вот с головами поступают иначе.

«“Возьмите его голову и поместите ее на дереве, находящемся около дороги”, – сказали Хун-Каме и Вукуб-Каме. И когда туда пришли и поместили голову Хун-Хун-Ахпу посреди ветвей дерева, оно, никогда раньше не приносившее плодов, внезапно покрылось плодами. И это тыквенное дерево – так оно зовется – и есть то самое, которое мы теперь называем головой Хун-Хун-Ахпу»[34].

Таким образом, возникает новый бытовой миф – о том, как в хозяйстве стало использоваться калебасовое дерево. Оно повсеместно растет вдоль дорог, отличается лечебными и питательными свойствами. Кроме того, из больших круглых плодов до сих пор делают домашнюю посуду, шумовые музыкальные инструменты и даже игрушки.

Итак, главные владыки преисподней впали в задумчивость, так как не могли отличить голову от множества появившихся плодов, и постановили, что это дерево – волшебное.

«И владыки Шибальбы сказали:

– Пусть никто не смеет срывать эти плоды! Пусть никто не смеет подходить близко и садиться под этим деревом! – сказали они…

Голову Хун-Хун-Ахпу более уже нельзя было узнать, потому что она стала по виду совершенно подобной плоду тыквенного дерева…»[35]

Авторы киче, редактировавшие миф, выбрали дерево, которое могло заменить какао по следующим признакам: оно долго живет, устойчиво, кормит, имеет множество плодов, напоминающих голову. И главное: как и дерево какао, оно плодоносит круглогодично, и плоды так же растут повсюду – на ветвях и на стволе. Так что подмена оказалась совсем не случайной. Чем закончилось это, мы уже знаем: появляется любопытная девушка Ш-Кик, которая беременеет от чудесного плода волшебного дерева, в результате чего и начинается история человечества.

Примечательно, что майя Юкатана сохранили более стертую версию о дереве с головами в одном из мифов пророчества о появлении испанцев: «Будет услышан шум деревьев с черными плодами, похожими на головы мертвых. Эти плоды, висящие как тыквы, будут съедены грифами…»

Наша версия о том, что горные индейцы майя-киче благополучно заменили какао тыквой по хозяйственной причине, отчасти подтверждается другим их текстом тоже колониального периода – так называемой драмой «Рабиналь-ачи». В 1850 году его записал латиницей, но на языке майя-киче житель гватемальского селения Рабиналь по имени Бартоло Сис. В 1862 году драма была опубликована.

В начале XIII века индейцы киче создали могущественное государство, где объединили несколько майяязычных племен: какчикели, рабинали и цутухили.

Мать-кормилица в виде дерева, увешанного плодами какао. Некоторые из них выглядят как человеческие головы. Тихоокеанское побережье Гватемалы, позднеклассический период.

Музей Пополь-Вух, Гватемала / Фото из личной коллекции автора

Драматические спектакли индейских обществ восходят к ритуальным и обрядовым действам – «танцам» и «песнопениям», о чем сохранилось немало свидетельств. Однако «Рабиналь-ачи» – единственный драматический сюжет, которому удалось пережить конкисту. И это свидетельствует об исключительной важности текста для индейцев, хотя она