Колдовство в Скандинавии. Представления о дьяволе, процессы над ведьмами и ведовство - Юлия Викторовна Антонова-Андерссон Страница 22

Судебная система Швеции

На первых порах «ведьму» к суду привлекал пострадавший от колдовства или его родственник. Делали это лишь в тех случаях, когда и в самом деле имелись основания полагать, что между действиями колдуна и болезнью или смертью его жертвы существует прямая связь. В противном случае можно было получить штраф за оговор. Соответственно, до суда дело доводили лишь те, кто имел «неопровержимые доказательства вины».

Как правило, за деяния женщины отвечали мужчины: за замужнюю – супруг, за незамужнюю – отец, брат или иной родственник мужского пола. Из этого правила существовало лишь одно исключение: дела о колдовстве. Здесь женщина была обязана сама оправдываться в своих поступках.

В Швеции не было такого понятия, как презумпция невиновности. Зато для шведского судопроизводства была характерна состязательность процесса. Двенадцать заседателей-мужчин поочередно выслушивали истца и ответчика. Они решали, действительно ли женщина поймана с поличным и можно ли считать, что необычные «магические предметы», найденные при ней, были раздобыты ею самой. Если доказать это не удавалось, подозреваемую признавали невиновной и отпускали.

Бывало, «ведьму» брали с поличным, то есть заставали на месте преступления с «таинственными объектами» для наведения порчи. Отрицать намерения было бессмысленно, но к серьезным последствиям ее действия не успели привести: здоровье истца ухудшилось лишь незначительно, либо колдунья вообще не начала ритуал. В таком случае подсудимой грозил штраф 40 марок, которые делились между королем, потерпевшим и уездом.

Ну а когда удавалось доказать, что использованные подозреваемой предметы приводили к смерти человека или животного, ведьму сжигали на костре, а имущество передавали наследникам. Предусматривалось и помилование: потерпевший мог простить обидчика – правда, в таком случае штраф возрастал до 140 марок.

Бремя защиты в суде целиком и полностью ложилось на ответчика, который пользовался правом на так называемую клятву 12 человек[20]. Заключалась она в следующем. В суд приглашали 12 взрослых свидетелей[21], обладавших хорошей репутацией и готовых присягнуть, что обвиняемая не имеет к преступлению никакого отношения, после чего женщину освобождали. Если добропорядочных свидетелей со стороны ответчика было меньше, а подозрения в колдовстве оставались, «колдунье» назначали штраф три марки[22].

Данный подход был основан не столько на свидетельских показаниях, сколько на понятии чести и достоинства. Предполагалось, что приносивший клятву человек отвечал перед Богом. Соврал – потерял душу, отдав ее дьяволу.

К XVI веку судебная практика в Швеции претерпела изменения. Теперь судьи – это не пассивные слушатели, а активная сторона процесса, которая при помощи вопросов пытается добиться ответа. Главная задача суда – узнать правду, и в случае дел о колдовстве под правдой подразумевалось чистосердечное признание.

Во второй половине XVII столетия состязательность судопроизводства полностью вытеснил разыскной судебный процесс, характерный для европейских государств, где многие шведские юристы получали в те годы образование. Да и в «домашних» университетах обучали именно этому подходу. Клятву двенадцати отменили; теперь значение придавалось не словам ответчика и его «свидетелям», а доказательствам.

Каждый аргумент рассматривался отдельно и имел определенный вес. Так, чистосердечное признание считалось полным доказательством вины – равно как и целиком совпадающие показания двух взрослых (обычно старше 15 лет) «честных, достойных, разумных» свидетелей. К таковым причислялись все, за исключением душевнобольных и отребья.

Если признания или двух свидетелей не было, приходилось пользоваться другими доказательствами. Они не имели того же веса, что раскаяние, и поэтому дробились на части. Наличие одного свидетеля или множества увечий или повреждений после примененной магии – это половина доказательства. Соответственно, для вынесения приговора искали как минимум одного свидетеля и очевидные последствия колдовского ритуала. Когда не находилось и такого, половинное доказательство распадалось на более мелкие части.

Для вынесения смертного приговора требовалось одно полноценное доказательство. Если суд собрал лишь три четверти доказательства, приговорить к смерти было нельзя. Однако и отпустить человека с таким количеством «улик» не представлялось возможным: гораздо проще раздобыть недостающую четверть. Самый простой способ сделать это – немного «поднажать» и выбить признание.

В XVII веке появилась и другая возможность решить проблему: передать дело в апелляционный суд. Правда, это не радовало жаждущих крови охотников на ведьм: приговор верховного суда обычно оказывался менее суровым и дополнялся «надеждой на всевидящее око Господа», который «откроет правду, когда сочтет нужным».

Законодательство XVII века

В XVII столетии основным законодательством Швеции по-прежнему оставался свод законов Кристофера. Однако в параграфах, касавшихся колдовства, речь шла только о причинении вреда. Церковь же успела разработать иное толкование этого понятия: теперь в основе действий магов лежала сделка с дьяволом. Она не обязательно подтверждалась на бумаге: в большинстве случаев сам факт совершения какого-либо обряда предполагал связь с Сатаной.

Теологи припасли отличный довод: безграмотный крестьянин едва ли способен наслать или исцелить болезнь – что уж говорить о влиянии на погоду! На самом деле, это дьявол хочет вызвать засуху, шторм или проливные дожди – одним словом, пойти против Бога, причинить вред и несчастье людям. Будучи духом, он не в состоянии сотворить это и потому делает своим орудием человека, которого околдовывает и обучает искусству лишать поля и плодовые деревья урожая, коров – молока, охотников и рыболовов – добычи и улова.

На протяжении почти целого столетия церковь пыталась склонить на свою сторону королей. Густав Васа (1496–1560, король Швеции с 1523 года), согласно источникам, слыл монархом набожным. В архивах сохранились два его письма, касающихся колдовства и датированных 1551 годом. Первое он направил епископу Вестеросскому, где просил священнослужителя заняться случаями применения магии, слухи о которых успели до него дойти. Схваченных ведьм Густав Васа велел доставить ему лично.

Второе письмо король послал ленсману[23] западной Даларны. В нем правитель предупреждал об опасных последствиях деятельности тамошних ведьм: мол, из-за их приверженности старым обрядам и языческим ритуалам Бог может прогневаться и наказать весь народ. Король приказал ленсману разыскать всех, кто занимался колдовством, и держать их в темнице, пока не приедет епископ.

Густав Васа пишет епископу Вестеросскому

У Густава Васы были причины недолюбливать магов: ходили слухи, что в том же 1551 году на его преданного секретаря Клемента Ханссона навели порчу, в результате которой тот скончался. Густав Васа приказал разыскать виновницу, взять ее под стражу, заточить в темницу и пытать, пока та не признается в содеянном. Судя по всему, к произошедшему отнеслись не слишком серьезно: подозреваемой предложили