Душа и архетипы в славянском язычестве. Как найти свою спицу в Колесе Сварога - Юлия Дмитриевна Верклова Страница 8

На каком-то этапе своей жизни и Святогор, и Волх встречаются с третьим богатырем – с божественным Пахарем.

Микула Селянинович – единственный из богатырей, кому подвластна тяга земная. Ни Святогор не может поднять его сумочку, ни Волх забросить в кусты его сошку. Судя по всему, он не сын матери-Земли, а ее любовник («его мать-Земля любит») или брат, равный ей. Во всяком случае никаких сказаний о его появлении на свет не сохранилось. Придется принять как данность, что он был всегда – столько же, сколько сама Земля. Что примечательно, именно его дочери (Микулишны) в поздних былинах стали женами новых богатырей и узаконили преемственность поколений в богатырском эпосе.

Речь идет именно о преемственности. По сути, три богатыря при князе Владимире – это те же древнейшие типажи, только военизированные с учетом веяний времени. Смотрите.

Илья Муромец – крестьянский сын. Его исходная архетипическая сущность не востребована, он лежит на печи. И вдруг ему предлагается «профессия – родину защищать». Приходят калики, отпаивают и говорят: «Иди, бейся-ратайся». А он еще перед отправкой покупает себе неказистого жеребчика и откармливает-выхаживает его до состояния богатырского коня. Ну, не скотий ли бог!

Добрыня Никитич – потомственный воин, тут без разночтений.

Алеша Попович – из семьи служителей культа, из попов. То есть из тех, кто по основному функционалу – посредник между людьми и богами. Колдун в нашей систематизации.

Князь же – он и есть князь. Речь идет об уже вполне конкретной исторической эпохе.

Таким образом, в период «высокого Средневековья» мы наблюдаем уже 4 мужских архетипа, три из которые унифицируются, потому что на данном историческом отрезке востребован лишь один из них: Воин. В российской истории это довольно повторяющаяся ситуация: кем бы ты ни был – становись воином. Воин и Жертва – культивируемые в России типажи, к этой теме мы чуть ниже вернемся. Дальше уже идет архетипическая история про то, что Воин не на службе у Князя: это Разбойник (пирсоновский Destroyer).

И вот здесь мы впервые видим разницу между душой и архетипом. Князю (обществу, времени) требуется архетип воина. Но в душе каждый из богатырей остается собой: Добрыня – воин, Илья – крестьянин, нацеленный на созидание и очень пекущийся о конях, Алеша – хитрый и оборотливый волхв (колдун). Плюс множество былинных персонажей, которые могут быть расценены как «разрушители», но если избегать оценок и деления на «свой/чужой», то придется признать, что и Соловей-Разбойник, и Идолище, и Тугарин – в душе все те же воины. А вот архетипических сюжетов и ролей для них может быть бессчетное количество (собственно, юнгианская концепция архетипов именно такой расклад и подразумевает), и самое очевидное (закрепленное в имени Соловья) – Разбойник (Outlaw, по Пирсон).

Однако отвлеклись…

Давайте вернемся к исходному варианту и посмотрим всю последовательность превращений.

Два Триглава и «Арка героя»

Три мужских архетипа: Воин (Святогор), Колдун (Волхв) и Пахарь (Микула), плюс один женский, Мать (Земля), восходят к древнейшей мифологии. Они и есть основные.

И, как справедливо заметили и Юнг, и Пропп, повторяются с небольшими вариациями буквально у всех народов. Имена могут меняться, а суть – нет: Мать, Пахарь, Воин и Волхв.

Три мужских архетипа – это, по сути, три способа получения благ от мира:

1. Заработать (архетип Пахаря).

2. Отнять (архетип Воина).

3. Получить даром или перераспределить, подогнав идейное обоснование (архетип Колдуна).

Женский архетип в доисторических обществах один – Мать. Ее функция – заполнение мира, умножение жизни. Но довольно быстро этот мифологический образ расслаивается, ибо не каждая девочка становится матерью, а пользу общине должна приносить каждая. Это происходит, надо думать, на этапе перехода от матриархата к патриархату – когда выживаемость (и, соответственно, численность популяций) повысилась настолько, что еды, добытой охотниками и собирателями, при любом способе деления стало на всех не хватать. Маркс сказал бы, что сложились социально-экономические условия для включения женщин в работу. Значительная их часть включается в собирательство. И поскольку исторически эта эпоха связана с приручением огня, то функция хранителя очага (чаще хранительницы) также становится постоянной и востребованной. Причем не надо думать, что бережение огня – это доисторические времена, когда пламя еще не научились раздувать из искры, добытой трением. В наших климатических условиях и в XIX веке жена для того была нужна, чтобы дом не простыл, пока муж на работе или на службе (если, конечно, слуг не было). Так появляется женский архетип – берегиня. В переводе на современный русский язык это приблизительно «хозяюшка».

Впрочем, первой древнейшей профессией (с подачи Киплинга) обычно называют другое женское занятие, как вы наверняка помните. Надо же было чем-то, помимо еды, вознаграждать охотников и собирателей, эту еду добывших. Женщин в древнем мире кормили за ласку, за умение доставить удовольствие – за секс не ради продолжения рода. Люди вообще довольно поздно установили взаимосвязь между сексом и беременностью: секс-то каждый день бывает, а беременность – от силы раз в год. Секс, равно как танцы, пение и прочая красота, – это первые профессии (и, соответственно, архетипы), связанные с эстетикой и с чистым (бесцельным) радованием.

Таким образом, довольно скоро (по историческим меркам) женских архетипов тоже получается три:

• Мать. Ведущий и древнейший архетип. Умножение жизни и передача опыта.

• Берегиня (хозяюшка). Ее задача – накопить и сохранить. В новое время из берегинь получились купцы и банкиры.

• Любовница. Та самая красота, которая, вероятно, когда-нибудь спасет-таки мир.

Как ни парадоксально, но женские типажи в противовес мужским – это не получение благ от мира, а способы передачи благ миру: умножение, накопление и украшение.

Два триглава – мужской и женский. Шестиконечная звезда встречается во всех древних культурах, хотя рисуется труднее, чем восьмиконечная. Вы ее запомните пока – вернемся к ней в третьей части книги, когда будем говорить об архетипической совместимости и душевном родстве.

Самое занятное, что в системе Пирсон сначала тоже было всего 6 архетипов. В книге от 1986 года «The Hero Within: Six Archetypes We Live» («Герой внутри: 6 архетипов, которыми мы живем») названы следующие: Невинный, Сирота, Мученик, Странник, Воин, Маг.

Любой человек рождается невинным, не ждет