Китайская мифология: обитатели небес, духи местности и демоны - Аглая Борисовна Старостина Страница 22

Один из распространенных в современном фольклоре этиологических сюжетов, связанных с Лу Банем, – изобретение рыбьего клея. Некий плотник заметил, как Лу Бань склеивал негодные щепки, превращая их в прочную древесину, и попросил научить его этому умению. Лу Бань согласился и плюнул ему в рот. Плотник, не поняв, что слюна волшебная, обиделся и плюнул в реку. Плевок проглотили рыбы, из которых с тех пор и стали готовить столярный клей.

Изображают Лу Баня чаще не в виде бедного старика, а как бородача средних лет в головной повязке или в шапке с длинными ушами, как у чиновников в эпохи Сун и Мин. Его атрибуты – молоток, угольник, макет здания, мухобойка.

Литература

Алимов И. А. Сад удивительного: Краткая история китайской прозы сяошо I–VI вв. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2014. С. 302–304.

Рифтин Б. Л. Лу Бань // Духовная культура Китая: Энциклопедия в 5 т. Т. 2: Мифология. Религия. М.: Восточная литература, 2007. С. 505–506.

Рифтин Б. Л. Типология и взаимосвязи средневековых литератур (вместо введения). В кн. Типология и взаимосвязи средневековых литератур Востока и Запада. М.: Наука, 1974. С. 9–116.

Чжунго миньцзянь гуши цюань шу. Хэбэй. Фупин цзюань (Полное собрание китайских народных повествований. Хэбэй. Том [уезда] Фупин). Пекин: Чжиши чаньцюань, 2011. С. 96–99.

Ruitenbeek K. Carpentry and Building in Late Imperial China: A Study of the Fifteenth-Century Carpenter's Manual Lu Ban Jing. Leiden: Brill, 1996.

Бао-гун

Бао-гун

Бао-гун («господин Бао»), Бао Цинтянь (Беспристрастный Бао, букв. Бао Синее небо) – один из администраторов загробного мира, божественный покровитель судей и полицейских. Его прототип – Бао Чжэн (999–1062), государственный деятель эпохи Северная Сун, занимавший целый ряд высоких должностей. В частности, он был императорским цензором и, пусть и недолго, правителем города Бяньлян (в то время столицы империи, сейчас – Кайфэн в провинции Хэнань).

Исторический Бао Чжэн прославился аскетизмом и неприхотливостью в частной жизни – говорили, что даже на самых высоких постах он одевался и ел так же, как в относительно бедной юности, – и антикоррупционной деятельностью. Он не колебался выступать даже против самых влиятельных придворных и быстро приобрел репутацию бесстрашного и принципиального чиновника. Уже в «Цзы чжи тун цзянь» («Всеобщее зерцало, управлению помогающее»), летописном своде, который был составлен под редакцией Сыма Гуана (1019–1086) всего через 20 с небольшим лет после смерти Бао Чжэна, его деятельности была дана высокая оценка.

Власти Северной Сун, опасаясь военной смуты, позаботились о том, чтобы гражданские чиновники пользовались бо́льшими полномочиями и авторитетом, чем военные. Одним из символов нового положения дел стал идеализированный Бао Чжэн как воплощение неподкупности гражданского администратора. Этому способствовало то, что еще при жизни Бао Чжэна сравнивали с Янь-ваном (Яньло-ваном) – правителем адских сфер, китайской версией индийского Ямараджи.

Как минимум к концу XII в. появились настойчивые слухи, что Бао Чжэн был посмертно назначен судьей в управу под горой Тайшань (Тайшань, или Восточный пик, – гора в провинции Шаньдун, считалась в народных верованиях одним из местопребываний загробных управ, в которые являлись души сразу после смерти; начальник такой управы носил звание сымина (см. с. 31)).

Загробный мир, по представлениям жителей императорского Китая, управлялся служащими административного аппарата, подобного тому, с которым они постоянно сталкивались в повседневной жизни. При этом одним из источников пополнения кадров для потусторонней бюрократии были достойные чиновники земного мира, которых после смерти направляли на соответствующие их талантам посты в загробных управах.

Существовали представления о том, что в исключительных случаях служить в потусторонней управе может и живой человек, которому в таком случае приходится выполнять двойную работу: ночью – на том свете, днем – на этом, на обычной императорской службе. Бао-гун как раз и принадлежал к числу таких персонажей. По большей части, впрочем, он выполнял обязанности подземного судьи не ежедневно, а по мере поступления в загробную управу особенно запутанных дел.

Уже с XIII в. Беспристрастный Бао стал героем многих литературных произведений – сначала драм, а затем повестей и многоглавых судебных романов, опирающихся на фольклорные представления о чудесном предназначении Бао Чжэна как заступника простого народа, а также о его сверхъестественной прозорливости. Подчеркивая его смелость и беспристрастие, рассказывали о том, что он не боялся призывать к ответственности даже родственников самого императора. Ходили многочисленные детективные истории о проницательности Бао Чжэна, которая позволяла по самым мелким уликам распутывать преступления, казалось бы, обреченные навсегда оставаться нераскрытыми. В этих повествованиях были нередки фантастические элементы. Первое известное упоминание о том, что Бао-гун «днем судит в мире света, а ночью – в мире теней», встречается в произведении XV в. «Повесть о том, как начинал дежурный советник Бао» («Бао дайчжи чу шэнь чжуань»), где гадатель предсказывает ему такую судьбу.

В пьесах и повестях XVI–XVII вв. Бао-гун иногда прямо отождествляется с Янь-ваном (в этой роли его могут называть «Бао Яньло» и даже «Яньло Тянь-цзы», то есть «Сын Неба[29] – Яньло»), а иногда помогает последнему решать сложные дела и выносить приговоры душам умерших. При этом Бао-гун чаще вознаграждал пострадавших от мирской несправедливости или ошибок в потустороннем делопроизводстве, чем карал за грехи. Кроме того, он даже мешал коррумпированным потусторонним бюрократам вносить правки в реестры жизней (см. о них в статье Сымин) и в конечном счете получил полномочия в качестве загробного судьи карать провинившихся духов.

Очень популярен и в литературе, и в фольклоре в связи с образом Бао-гуна мотив жалобы, с которой душа убитого приходит к представителю императорской администрации. Например, одно из самых известных дел Бао-гуна – расследование «дела черного таза». Жертва убийства, чье тело было сожжено, а пепел смешан с глиной, из которой изготовили черный таз, не без труда находит возможность сообщить о своей судьбе Бао Чжэну. В то время Бао Чжэн – пока еще не судья загробного мира, а простой чиновник, беспристрастие и неподкупность которого, однако, уже оценили небесные силы, одарив сверхъестественными способностями. Бао Чжэн сначала подозревает, что стал жертвой розыгрыша, но затем успешно находит убийц и наказывает их.

Другой сюжет, который часто связывают с именем Бао-гуна, – история о безобразиях, которые чинили в столице пять мышей-оборотней. Есть много ее вариантов, самые ранние из которых относятся к концу XVI в. Мыши-оборотни могли принимать человеческий