Былины - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания Страница 9

„Ты не езди-тко на гору Сорочинскую,

Не топчи-тко там ты малыих змеёнышев,

Не куплись, Добрыня, во Пучай-реки;

Тая река свирипая,

Свирипая река, да е сердитая, —

Из-за первоя же струйки как огонь сечёт,

Из-за другоей же струйки искра сыплется,

Из-за третьеей же струйки дым столбом валит,

Дым столбом валит, да сам со пламенью“.

Эта матушка Пучай-река —

Как ложинушка дождёвая».

Не поспел тут же Добрыня словца молвити, —

Из-за первоя же струйки как огонь сечёт,

Из-за другою же струйки искра сыплется,

Из-за третьеей же струйки дым столбом валит,

Дым столбом валит, да сам со пламенью.

Выходит тут змея было проклятая,

О двенадцати змея было о хоботах:

«Ах ты мо´лодой Добрыня сын Никитинич!

Захочу я нынь Добрынюшку цело´ сожру,

Захочу Добрыню в хобота возьму,

Захочу Добрынюшку в полон снесу».

Испроговорит Добрыня сын Никитинич:

«Ай же ты змея было проклятая!

Ты поспела бы Добрынюшку да за´хватить,

В ты пору´ Добрынюшкой похвастати, —

А нунчу Добрыня не в твоих руках».

Нырнёт тут Добрынюшка у бережка,

Вынырнул Добрынюшка на другоём.

Нету у Добрыни ко´ня доброго,

Нету у Добрыни ко´пья вострого,

Нечем тут Добрынюшке поправиться.

Сам же тут Добрыня приужахнется,

Сам Добрыня испроговорит:

«Видно, нонечу Добрынюшке кончинушка».

Лежит тут колпак да земли греческой,

А весу-то колпак буде трёх пудов.

Ударил он змею было по хоботам,

Отшиб змеи двенадцать тых же хоботов,

Сбился на змею да он с коленками,

Выхватил ножищо, да кинжалищо,

Хоче он змею было поро´спластать, —

Змея ему да тут смолилася:

«Ах ты душенька Добрыня сын Никитинич!

Быдь-ка ты, Добрынюшка, да больший брат,

Я теби да сёстра меньшая.

Сделам мы же заповедь великую:

Тебе-ка-ва не ездить нынь на гору Сорочинскую,

Не топтать же зде-ка маленьких змеёнышков,

Не выру´чать полону да русского;

А я теби сестра да буду меньшая, —

Мне-ка не летать да на святую Русь,

А не брать же больше полону да русского,

Не носить же мне народу христианского».

Отсла´бил он колен да богатырскиих.

Змея была да тут лукавая, —

С-под колен да тут змея свернулася,

Улетела тут змея да во кувыль-траву.

И молодой Добрыня сын Никитинич

Пошёл же он ко городу ко Киеву,

Ко ласковому князю ко Владимиру,

К сво´ей тут к родители ко матушки,

К честной вдовы Офимьи Олександровной.

И сам Добрыня порасхвастался:

«Как нету у Добрыни коня доброго,

Как нету у Добрыни копья вострого,

Не на ком поехать нынь Добрыне во чисто поле».

Испроговорит Владимир стольне-киевской:

«Как солнышко у нас идёт на вечере,

Почестный пир идёт у нас навеселе,

А мне-ка-ва, Владимиру, не весело, —

Одна у мня любимая племянничка,

И молода Забава дочь Потятична:

Летела тут змея у нас проклятая,

Летела же змея да через Киев-град;

Ходила нунь Забава дочь Потятична

Она с мамкамы да с нянькамы

В зелёном саду гулятиться, —

Подпадала тут змея было проклятая

Ко той матушке да ко сырой земле,

Ухватила тут Забаву дочь Потятичну,

В зелёном саду да ю гуляючи,

В свои было во хобота змеиные,

Унесла она в пещерушку змеиную».

Сидят же тут два русскиих могучиих богатыря —

Сидит же тут Алёшенька Левонтьевич,

Во дру´гиих Добрыня сын Никитинич.

Испроговорит Владимир стольне-киевской:

«Вы русские могучие богатыри,

Ай же ты Алёшенька Левонтьевич!

Мошь ли ты достать у нас Забаву дочь Потятичну

Из тое было пещеры из змеиною?»

Испроговорит Алёшенька Левонтьевич:

«Ах ты солнышко Владимир стольне-киевской!

Я слыхал было на сём свети,

Я слыхал же от Добрынюшки Никитича, —

Добрынюшка змеи´ было крестовый брат.

Отдаст же тут змея проклятая

Мо´лоду Добрынюшке Никитичу

Без бою, без драки, кроволития

Тут же нунь Забаву дочь Потятичну».

Испроговорит Владимир стольне-киевской:

«Ах ты душенька Добрыня сын Никитинич!

Ты достань-ка нунь Забаву дочь Потятичну

Да из той было пещерушки змеиною.

Не достанешь ты Забавы дочь Потятичной, —

Прикажу теби, Добрыня, голову´ рубить».

Повесил тут Добрыня буйну голову,

Утопил же очи ясные

А во тот ли во кирпичен мост,

Ничего ему Добрыня не ответствует,

Ставает тут Добрыня на резвы ноги,

Отдаёт ему великое почтениё

Ему нунь за весело пированиё.

И пошёл же ко родители ко матушки,

И к честной вдовы Офимьи Олександровной.

Тут стретает его да родитель матушка,

Сама же тут Добрыне испроговорит:

«Что же ты, рожоное, не весело,

Буйну голову, рожоное, повесило?

Ах ты молодой Добрыня сын Никитинич!

Али ествы ты были не по´ уму,

Али питьица ты были не по разуму?

Аль дурак тот над тобою надсмеялся ли,

Али пьяница ли там тебя прио´бозвал?

Али чарою тебя да там прио´бнесли?»

Говорил же тут Добрыня сын Никитинич,

Говорил же он родители тут матушки,

А честной вдовы Офимьи Олександровной:

«Ай честна вдова Офимья Олександровна!

Ествы ты же были мне-ка по уму,

А и питьица ты были мне по разуму,

Чарою меня там не приобнесли,

А дурак тот надо мною не смеялся же,

А и пьяница меня да не приобозвал:

А накинул на нас службу да великую

Солнышко Владимир стольне-киевской, —

А достать было Забаву дочь Потятичну

А из той было пещеры из змеиною.

А нунь нету у Добрыни коня доброго,

А нунь нету у Добрыни копья вострого,

Не с чем мни поехати на гору Сорочинскую,

К той было змеи нынь ко проклятою».

Говорила тут родитель ему матушка,

А честна вдова Офимья Олександровна:

«А рожоное моё ты нынь же дитятко,

Молодой Добрынюшко Никитинич!

Богу ты молись да спать ложись,