Девушка из хорошей семьи - Юкио Мисима Страница 4

– До окончания уборки посадки не будет!

Касуми и Тиэко в толпе спешащих домой занятых людей с завистью смотрели на игроков в гольф и пары, выходившие из остановившегося прямо перед ними светлого, свободного вагона второго класса. Касуми вдруг заметила в окне мужчину, который, неспешно сняв с багажной полки портфель, направлялся к выходу, споря о чем-то с женщиной в кимоно, и в испуге попятилась. Тиэко сначала хотела спрятаться за плечом Касуми, но затем обе, толкаясь, наконец-то укрылись за ожидавшими поезд пассажирами.

В вагоне определенно был Саваи из секретариата. Молодой человек, который брал интервью для журнала с фотографией. На его всегда жизнерадостное, смугловатое, круглое лицо косо падал свет, скрадывая привычное воодушевление. Глаза были очень темными и мрачными, плечи ссутулились. И вдобавок поднятый широкий воротник светло-коричневого зимнего пальто – как будто Саваи прятался от людских взоров. Это точно был он, но совсем непохожий на себя. У Касуми не было времени сводить в уме два образа.

В его красивой спутнице, одетой в легкое пальто, по макияжу сразу угадывалась гейша или бывшая гейша. Густо накрашенные губы в переменчивом освещении выглядели черными, будто на лицо шлепнули таинственную черную печать. Похоже, она сердилась – сверкала глазами, вздергивала плечи, на лице отражалась целая гамма чувств.

– Видела того мужчину в коричневом пальто? – весело спросила Тиэко.

– Да, – рассеянно ответила Касуми. К счастью, она сразу сообразила: лучше промолчать о том, что знает Саваи.

– Это мой троюродный брат, но мы несколько лет не виделись.

– Что он за человек?

Вопрос прозвучал странно, но взбудораженная Тиэко не обратила на это внимания:

– Это Саваи. Саваи Кэй-тян. Ну что, мы его застукали, на днях позвоню ему и хорошенько потрясу. Сейчас он какой-то несчастный, отпустим его. Да и в час пик его не догнать. В толпе он в безопасности.

С этими словами Тиэко стала пробираться сквозь сутолоку следом за Саваи.

– Ах да, вспомнила. Он ведь работает в компании твоего отца?

– Да, – холодно и безразлично отозвалась Касуми.

Пустив в ход типичный психологический прием, она включила в голове на полную мощность калькулятор, призванный измерить степень осведомленности и заинтересованности Тиэко. Ноги тем временем быстро несли ее за подругой.

– Надо же, какой бесстыжий! В будний день прогулять работу и отправиться в поездку с женщиной.

Спускаясь по ступеням, девушки видели перед собой обтянутые пальто широкие плечи Саваи, идущего рядом с женщиной, а когда пара у подножия лестницы свернула в сторону, их получилось хорошо разглядеть в профиль. Рассерженная женщина, наполовину прикрыв лицо шарфом, явно плакала на ходу. Саваи выглядел смущенным и очень мрачным.

– Просто блеск!

Тиэко отказалась от погони, однако ее радостное возбуждение никуда не делось. Судя по всему, этот случай доставил ей удовольствие, и теперь она послушно направилась к поезду на платформе линии Тюосэн, куда девушки сегодня поднялись уже второй раз.

Но когда раскрасневшиеся щеки Тиэко остыли на холодном ветру, она сказала озабоченно:

– Слушай, каким бы дальним родственником он ни был, все-таки жалко его. Не говори отцу о сегодняшней встрече. В компании с этим наверняка строго. Ладно? Договорились? Пообещай мне.

– Ладно, не скажу. Буду молчать. Но и ты можешь ляпнуть лишнего. Поэтому, когда станешь шантажировать своего троюродного братца, не говори, что я тоже его видела. А то он, вместо того чтобы пригласить тебя в хорошее место, совсем разнервничается.

– Да все будет нормально. Я же не дура. Мы ведь с тобой лучшие подруги. И вообще, мир мужчин сложнее нашего, женского.

И Тиэко высунула язык, чуть не достав им до груди в свитере с цветочным узором.

Обычно Тиэко выходила на станции «Итигая», а Касуми ехала дальше до Синдзюку и в пути читала. Но сегодня, когда она осталась одна, ей было неспокойно и доставать книгу не хотелось. Держась за кожаную петлю, она всматривалась в вечерний пейзаж у станции «Ёцуя». Там, на месте засыпанного рва, черным пятном расстилался стадион, и несколько жалких уличных фонарей отбрасывали на него одинокие круги света.

До сих пор Касуми не приходили в голову мысли о Саваи, а тут она вдруг подумала о нем. Мысли роились, словно упавшие на бумагу чернильные брызги, и никак не могли собраться воедино.

«Отец, наверное, рассматривает молодых служащих, которые бывают у нас дома, как возможных претендентов на мою руку. И Саваи, и Маки, и Одзаки. И всем понятно, что их цель – я.

Тем не менее, если у меня с кем-то возникнет симпатия или любовь, отец наверняка, по своему обыкновению, проверит этого человека ради счастья дочери. Во всем, что касается замужества, он будет думать только о моем счастье, а в его представлении о счастье нет ничего трогательного и впечатляющего.

А что будет, если займутся Саваи? Он в два счета провалится на таком испытании. Если так, то…»

И в сердце бесстрастной, сдержанной Касуми зародилось желание защитить Саваи. По ее мнению, у него был несчастный взгляд, а несчастный человек – все равно что любимый.

«Конечно, это никакая не любовь. – Касуми понравилась взрослая, снисходительная улыбка, появившаяся на ее лице, которое смутно отражалось в оконном стекле. – Я ведь не чувствую ничего похожего на ревность».

3

Потом ничего особенного не происходило: видимо, зная, что у Касуми в разгаре экзамены, расчетливые Саваи, Маки, Одзаки в доме Фудзисавы совсем не появлялись.

С другой стороны, Фудзисава Ититаро, похоже, вынашивал некий план, доставлявший ему удовольствие. Это явственно читалось на его лице, когда он с купленными по дороге сластями ненадолго зашел в комнату погруженной в учебу Касуми.

– Не стоит тебе слишком много заниматься. Подорвешь здоровье.

– Неужели ты правда сказал «не стоит заниматься»?! – с сочувствием глядя на отца, прохладно переспросила Касуми.

На время занятий она надевала белоснежный свитер с высоким воротом, и, когда комната нагревалась, шея под ним слегка потела.

Касуми раздражало ощущение этой чуть влажной шеи. Она часто мерзла, потому-то и надевала свитер, но чувствовать, что твоя шея похожа на перезрелый фрукт, было противно. Она выключала обогреватель, а через некоторое время, когда становилось холодно, включала снова, – в общем, только и делала, что нервно крутила газовый кран.

– Тебе не холодно? – спросил отец.

– Ха! – Касуми загадочно улыбнулась.

В принципе, она могла бы ответить честно, но в ощущении, будто твою шею обхватили чьи-то распаренные руки, присутствовало также некое мерзкое удовольствие, поэтому Касуми воздержалась от объяснений.

Ититаро знал, что