Приключения Джека Баллистера. Отто Серебряная Рука - Говард Пайл Страница 22

находиться в доверительном управлении для тебя до тех пор, пока ты не достигнешь совершеннолетия; в остальном все будет так, как ты предложил, маленькая девочка будет взята под опеку под нашим собственным присмотром. А что касается тебя – ты хочешь, чтобы я взял тебя под свою опеку вместо твоего умершего отца?

– Да, – просто сказал Отто, – я согласен, потому что мне кажется, что вы хороший человек.

Вельможи, стоявшие рядом, улыбнулись словам мальчика. Что касается императора, то он откровенно рассмеялся.

– Благодарю вас, господин барон, – сказал он, – во всем моем дворе нет никого, кто был бы настолько любезен со мной.

Приближается конец нашей истории.

Но, возможно, вам захочется узнать, что произошло потом, потому что никому не хочется оставлять нить истории, не завязав ее узелком.

Прошло восемь лет, Отто вырос при дворе императора и не расставался с ним ни в мирные времена, ни во времена сражений.

Но сам он никогда не обнажал меч и не наносил ударов, потому что его правая кисть была из чистого серебра, и твердые, холодные пальцы никогда не сжимались. Люди так и называли его – Отто Серебряная Рука. Но, возможно, была и другая причина, почему ему дали это имя, – за чистую, простую мудрость, которой научили его старые монахи Белого Креста на Холме, и которую он не утратил, несмотря даже на все почести, которыми император одаривал своего любимца. И по мере того как Отто становился старше, к его словам стали прислушиваться и члены совета и даже сам император.

А теперь – самый конец.

Отто смущенно стоял в дверях комнаты в императорском замке, колеблясь, прежде чем войти, хотя внутри его не ждало ничего ужасного, только девушка, чье сердце трепетало еще сильнее, чем его. Бедная маленькая Паулина, которую он не видел с того последнего дня в темной камере в Труц-Дракене.

Наконец он отодвинул портьеру и вошел в комнату.

Она сидела на скамейке у окна и смотрела на него большими темными глазами.

Отто остановился в замешательстве, потому что в его памяти оставалась маленькая девочка, какой он ее видел в последний раз, и, увидев прекрасную девушку с красивыми темными глазами, он растерялся.

Она же увидела высокого стройного юношу с вьющимися золотистыми волосами, одна кисть у него была белой и нежной, а другая из чистого серебра.

Он подошел к ней, взял ее руку и поднес к губам, а все, что она могла сделать, это смотреть на героя, о котором она так много слышала, на любимца императора, мудрого молодого Отто Серебряная Рука.

Он взял ее руку и поднес к губам

Послесловие

Дракенхаузен был восстановлен из развалин, ведь стены оставались такими же крепкими, как раньше. Теперь замок больше не был логовом барона-разбойника, а под щитом над большими воротами был вырезан новый девиз Вельфов, девиз, который дал им сам император Рудольф:

«Manus argentea quam manus ferrea melior est»[3].

Приключения Джека Баллистера

Предисловие

Одной из наиболее серьезных проблем, с которыми сталкивались плантации Вирджинии в ранние колониальные времена, была необходимость иметь достаточное количество рабочих рук для обработки почвы и выращивания табака, предназначавшегося для английского рынка.

Некоторые плантаторы в Вирджинии владели тысячами акров богатейшей в мире земли, пригодной для выращивания табака – огромными участками девственной территории, где бесценный суглинок был открыт дождю, воздуху и теплому небу; щедро плодородный суглинок, только и ждущий обработки, чтобы превратиться в огромные табачные состояния для блестящих владельцев. Все, что требовалось, – это человеческий труд, чтобы копать землю, сажать, рыхлить, выращивать и готовить табак для продажи, ведь не было и сотой доли необходимых рабочих рук, чтобы возделать ожидающую почву, готовую в любое время принести тысячи бочек табака, и вопрос заключался в том, где и как можно было получить рабочую силу.

Самым простым и быстрым решением вопроса, по-видимому, был ввоз рабов-негров из Африки.

Введение рабского труда началось с первых дней существования этих провинций. Сотни кораблей перевозили через океан африканских негров, которых отправляли копать и рыхлить землю на табачных полях, а работорговля между западным побережьем Африки и Северной и Южной Америкой стала регулярной.

Но оказалось, что привезенные африканские рабы годились только для выполнения самой простой и грубой работы. Это были бедные, невежественные дикари. И пока их не отправили на плантации, они ничего не знали о труде, которым занималось цивилизованное человечество. Когда им велели копать землю, они копали, но трудились, не понимая, зачем и почему. Они делали только то, что им приказывали хозяева или надсмотрщики, и больше ничего. Кроме этого, их можно было научить очень немногому или вовсе ничему, потому что те дикари не только напоминали детей, неспособных что-либо освоить, но в большинстве случаев даже не умели произнести ни слова на языке своих хозяев и не могли понять, чего от них хотят. Они годились лишь для того, чтобы трудиться так, как могло бы трудиться бессловесное животное, а не так, как могли работать белые люди.

Таким образом, на плантациях Вирджинии все еще не было того осмысленного труда, который могли применить при обработке почвы только белые люди, труда, когда работник понимал, что нужно копать землю или делать что-то другое, если это требуется. Поэтому использовались все средства, чтобы доставить на плантации Вирджинии мужчин и женщин из Англии.

Во второй половине семнадцатого века в колонии начали прибывать те иммигранты, которые впоследствии превратили нашу великую страну в то, чем она стала сейчас. Но из этого потока иммигрантов самые лучшие и самые умные не поехали в Вирджинию или другие южные области. Они обосновались в Новой Англии или Пенсильвании, а не в южных областях. Там, на Севере, любой человек мог построить себе ферму, расчистив для нее место среди густых зарослей. В Вирджинии почти вся земля принадлежала крупным табачным плантаторам. Поэтому в прежние времена только самых бедных и невзыскательных из этих белых мужчин и женщин можно было заставить отправиться туда, поэтому на Юге на них был гораздо больший спрос, чем на Севере.

Определенный класс иммигрантов того времени назывался искупителями, или слугами искупления, потому что они должны были своим трудом