Воспоминания о будущем - Элена Гарро Страница 20

– Печенья нет, сеньора.

– Я знаю, нам приходится расплачиваться за чужие грехи. – И Лола Горибар начала пить шоколад маленькими глотками, растягивая удовольствие и наблюдая за аккуратными движениями своей служанки.

Остальная прислуга завтракала на кухне черным кофе и тортильей.

– Это он, мерзавец… Воспользовался ревностью Росаса.

– Кто знает, какой его самого ждет конец…

Служанки, печальные и несчастливые, сидели босиком, их ступни растрескались от хождения по камням. С какой радостью ушли бы они из дома доньи Лолы Горибар, но голод, вечный голод, который они испытывали в поле, заставлял их оставаться на ее кухне.

– Не говорите такого при ребенке! – закричала Ана Монкада, услышав известие о смерти Игнасио.

Ее муж принял новость с печалью и посмотрел на светлое голубое утро, которое отражалось на глянцевых листьях растений. Много лет назад его собственная мать прокричала те же самые слова: «Не говорите такого при ребенке!» Почему служанки не могли сказать, что Сарита тем утром умерла? В памяти Мартина живо возник тот день: церковь и белая ткань, покрывавшая голову Сариты. Он вспомнил ее еще живой, как стояла она на коленях перед алтарем, вспомнил ее белые блестящие туфли с желтыми подошвами. Тогда служанки умолкли, как и сейчас при крике Аны, а его мать подошла к кастрюле с шоколадом и с наслаждением вдыхала его аромат. В тот день Мартин молча покинул кухню, направился к воротам и открыл их. Он впервые тогда вышел один на улицу. Его притягивали окна покойной. Мартин мысленно видел себя ребенком пяти лет, идущим по булыжной мостовой. Он узнал дом по застывшему над ним воздуху. Мартин вскарабкался по стене, чтобы добраться до зарешеченного окна, и заглянул внутрь. Узнал юбку и белые неподвижные туфли, указывающие на окно, в которое он подглядывал. Сарита была одна. Мертвая. Маленького Мартина удивила не столько смерть, сколько то, что умерла именно Сарита. Спустившись на тротуар, он вернулся домой с опущенной головой.

– Где ты был? – набросились на него родители, сестра Матильда и слуги.

Мартин не ответил. Одинокий, он погрузился в события того дня, и его наполнили незнакомые воспоминаниями. Ночью, лежа в кровати, он вспомнил свою собственную смерть. Он видел ее уже не раз, свершившуюся, в прошлом, а также много раз в будущем, до ее свершения. Но странно было то, что в прошлом умирал он, Мартин, а в будущем – какой-то незнакомый человек; и, пока Мартин, уютно пристроившись у потолка своей комнаты, наблюдал сверху за двумя своими смертями, реальность его крошечной кровати, его пятилетнего тела и его комнаты переходила в другое измерение, теряя всякую значимость. Темные балки потолка с солнечными зайчиками возвращали его в банальное настоящее, с его няньками и их заботами. Но именно с той самой ночи будущее Мартина смешалось с его несбывшимся прошлым и нереальностью каждого дня.

Мартин посмотрел на часы, скучно раскачивавшие свои секунды, и маятник напомнил ему повешенного Игнасио, качающегося в застывшем времени утра.

– Их уже сняли?

– Нет, сеньор, – робко ответил Феликс. Он не хотел, чтобы кто-либо догадался о его печали по собратьям: «Бедные – мы лишь помеха…»

– Пойдем и скажем, чтобы их сняли и вернули, – предложил Мартин, убежденный, что проживает неизвестное утро, и не зная, чьи тела он требует вернуть и откуда хочет, чтобы их сняли.

– Возможно, вам их вернут, сеньор, ведь к тем, кто в костюме, всегда больше уважения, – произнес Феликс, чувствуя себе еще более убогим и бедным.

– Девочки! Девочки! Вставайте, ради бога! – закричал Хуан Кариньо, когда узнал о смерти Игнасио и его четырех друзей.

Обитательницы дома услышали его крик, однако продолжили спать. Сеньор президент постучал костяшками пальцев в двери женских комнат: никогда еще он не чувствовал себя таким встревоженным. Накануне он видел Родольфо Горибара и его головорезов, которые следовали за генералом Росасом, пока тот бездумно бродил по городу. «Этот мальчишка жаждет крови», – думал Хуан Кариньо и тоже ходил за Горибаром целый день. Он не видел, чтобы тот разговаривал с генералом, и уже ночью, когда Франсиско Росас зашел в кантину, потерял след Горибара и его приспешников и спокойно вернулся домой. Во сне ему привиделось, что Родольфито в тени ждал, когда выйдет пьяный Росас. Теперь Хуан Кариньо никак не мог простить себе этот промах.

Он вновь постучал в двери комнат девушек, но те не отозвались.

– Девочки, убили пятерых аграриев! Надо идти в военную комендатуру!

– Сеньор президент, все будут над нами смеяться. Протестовать бесполезно, – взмолилась Лучи.

– Бесполезно? Невежда! Если бы все так думали, мы бы до сих пор жили в каменном веке, – воодушевленно ответил Хуан Кариньо.

Термин «каменный век» вызывал у него мурашки, и он надеялся, что на остальных он подействует так же. Сеньор президент внимательно посмотрел на девушек и мрачно повторил:

– Вы слышите: в каменном веке!

Девушки испуганно замолчали и приготовились исполнить его требование. Хуан Кариньо начал ворошить свои вещи, пока не нашел черную ленту. Взял ее и аккуратно пришил к лацкану сюртука. Ему было грустно. Он старел и терял власть, запертый в комнате, в окружении своих словарей. Да! Он пойдет в комендатуру, вооруженный словами, способными разрушить власть Франсиско Росаса и Родольфито. Девушки ему помогут.

– Вам нужно лишь повторять слова, которые я скажу генералу.

– Ладно. Но только у нас нет права появляться в центре города. Вы же помните об этом, сеньор президент?

– Неважно, глупость какая!

Около пяти вечера Хуан Кариньо прошел по моим улицам в сопровождении своих девочек. Те шли с опущенными головами, стыдясь, и пытались скрыть лица черными платками. Люди провожали их удивленными взглядами.

– И куда вы идете?

– В комендатуру. Хотите к нам присоединиться? – отвечал сеньор президент.

Мы смеялись и отвечали на приглашение Хуана Кариньо непристойными словами, которые тот пытался ловить на лету. Размышляя целый день, он пришел к убеждению, что его проклятие уничтожит Франсиско Росаса. Впредь он будет отвечать на насилие насилием. Он не желал больше смотреть на муки невинных.

Когда Хуан Кариньо и обитательницы публичного дома прибыли в военную комендатуру, солдаты встретили их хохотом:

– Опа! Что это вас сюда привело? Решили к нам переехать? Отлично, так будет даже удобнее!

Девушки не ответили. Сгорая от стыда, они последовали за сеньором президентом, когда тот уверенно подошел к двери приемной