Олег Рой - Обняться, чтобы уцелеть Страница 3

— Теперь пройдемте к дальним комнатам. Любую из них вы можете сделать спальней…

Две оставшиеся комнаты были поменьше, окна тоже выходили в сад. Определенно ему нравилась эта квартира!

— Лично я предпочла бы для спальни вот эту, а в соседней устроила бы гардеробную, — продолжала Олеся. — Она побольше, и там сохранилось великолепное старинное зеркало.

— Зеркало? — переспросил Леонид, чуть поморщившись. С недавних пор он стал с неприязнью относиться к зеркалам — слишком уж безжалостно они напоминали то, о чем думать вообще бы не хотелось…

«Ну, хорошо, ухаживания, рестораны, цветы, подарки — это все понятно. А что будет, когда, по Жоркиному выражению, дело дойдет до дела? Боюсь, как бы ни была она хороша, с ней с первого раза тоже может не получиться… И как она тогда себя поведет? Открыто выразит недовольство? Промолчит, но скорчит гримаску? Или начнет утешать и подбадривать — ничего, мол, со всеми бывает?»

— Да. Дизайнеры его оставили, потому что оно очень хорошо сохранилось, хотя ему тоже больше ста, а то и ста пятидесяти лет. Помните, я вам уже рассказывала, что этот дом был выстроен в середине девятнадцатого века князем Загоскиным, двоюродным дядей когда-то очень известного, а сейчас забытого писателя? Но позже князь разорился, его имущество пошло с молотка, особняк стал переходить от одних хозяев к другим…

Эта дежурная лекция уже начала утомлять Леонида. Он сам отворил дверь в последнюю комнату, вошел — и тут же замер на месте. «Бог ты мой, да это же… Я?!»

Навстречу ему из противоположной стены шагнул… он сам. Но только не нынешний Леонид Голубев в возрасте под шестьдесят, крупный промышленник, владелец огромного холдинга, шикарно одетый, в стильных очках, обрюзгший, с морщинами, поредевшими седыми волосами и выпирающим животом, а тот Леня, которым он был более четверти века назад — худой, с пышной шевелюрой и застенчивой улыбкой, в джинсах «Леви Страус» и в тонкой ярко-синей синтетической водолазке, Валечка называла ее цвет васильковым. Точно, эту водолазку подарила Валя на тридцатилетие, они тогда еще только-только поженились! А джинсы привез из-за границы дядя Саша, друг отца… И вот этот самый Леня, в этих самых новеньких джинсах и водолазке, которые давно уже где-то сгнили, теперь открывал дверь в стене напротив и входил в комнату с выражением любопытства на свежем молодом лице. Выражением, которое, впрочем, тут же сменилось удивлением и даже ужасом.

— Едрена мать! — ахнул Голубев. Встревоженная охрана тотчас кинулась к нему. Олеся попыталась их успокоить:

— Извините, я еще не успела предупредить… Это зеркало, о котором я говорила. Оно расположено напротив двери. А Леонид Николаевич просто не ожидал его увидеть…

Зеркало. Это действительно было зеркало, огромное, занимавшее чуть ли не полстены, обрамленное резной дубовой рамой, широкой, в две ладони, как на старинных картинах. И тот, кто померещился Голубеву в зеркале, был просто отражением, но отражением, словно переносящим его владельца на четверть века назад. «Черт, этого же не может быть! Я что, схожу с ума?»

Голубев зажмурился и прислонился к стене.

— Что с вами, Леонид Николаевич?

— Вам плохо?

— Вызвать врача?

— Блин, тут даже присесть некуда!..

Он открыл глаза и сделал успокаивающий жест.

— Тихо, ребята, все нормально! Повернулся к девушке и проговорил, извиняясь:

— Голова слегка закружилась. В мои годы, знаете ли, это бывает… Давление, сосуды не в порядке… Вы, Олесечка, даст бог, еще долго с этим не столкнетесь… Вам ведь года двадцать три?

— Двадцать четыре.

— Ну, вот видите… В вашем возрасте люди еще не понимают, что значит слово «здоровье»…

Леонид говорил и говорил, пытаясь отвлечься на пустую болтовню, а сам все не решался вновь взглянуть в зеркало — что-то отразится в нем на этот раз?…

— Вам правда лучше? Может, все-таки врача? — Тревога и участие на ее лице казались искренними.

— Не беспокойтесь.

И он все-таки отважился. Сгруппировался внутренне, точно перед прыжком в холодную воду… и снова заглянул в зеркало.

Он увидел комнату, полуоткрытую дверь, дубовый паркет, лепнину на потолке, белые тисненые обои и выходящее в сад старинной формы окно. Увидел столпившихся охранников и тоненькую фигурку Олеси, повернутую к зеркалу в три четверти оборота. А в центре этой композиции он снова увидел самого себя — но уже сегодняшнего, со всеми современными атрибутами, включая очки, залысины и серый костюм, сшитый на заказ в Лондоне.

Конечно, то, что ему почудилось несколько минут назад, просто обман зрения, галлюцинация — но, черт возьми, какой же явной, отчетливой и реальной она была! Он ведь не просто увидел со стороны молодого себя, он будто бы на миг снова вернулся в те далекие года, в самое начало восьмидесятых, когда не был еще директором Завода, да что там, даже мечтать об этом не смел! Когда были еще живы отец и мама, когда он был с Валечкой и думал, что впереди еще много-много времени…

«А ведь в душе я остался прежним, — пронеслось в голове у Голубева. — Несмотря на все эти годы, опыт, все то, что было сделано, пережито, несмотря на борьбу, взлеты и падения… Я все тот же, и мне все еще тридцать!»

Но из зеркала на него глядело сегодняшнее отражение…

«Ну вот, у нас с тобой уже галлюцинации начались, — мысленно сказал ему Леонид. — Ну, ничего страшного, бывает, переутомился. Вот переберусь сюда насовсем и на некоторое время вообще забуду о делах. Приведу в порядок квартиру, сделаю ремонт, обставлю все тут на свой вкус… Буду ходить в театры, на выставки, в музеи, чаще встречаться с Жоркой, Инной…»

— Ну как вы? — осторожно поинтересовалась Олеся. — Вам лучше? Хотите продолжить осмотр? Или вам сейчас все-таки лучше поехать в гостиницу?

Голубев кинул быстрый взгляд на часы.

— Да, пора. Мне сегодня еще на телевидение… Хотелось бы немного прийти в себя перед эфиром.

Девушка заметно огорчилась:

— Как жаль… Вы ведь еще не видели кухню, ванную… Ванная комната здесь — настоящее произведение искусства!

Леонид улыбнулся и пожал тоненькую руку:

— Думаю, успею еще вдоволь налюбоваться и кухней, и ванной. Я покупаю эту квартиру. Так что можно все оформить. Только сделайте все как можно быстрее, идет?

Глава 2

В которой старые друзья рассуждают о молодости, а молодые женщины не считают нужным скрывать свои взгляды на жизнь

К Москве Леонид привык на удивление быстро и вскоре уже с недоумением вспоминал о том, что мог жить где-то еще и называть своим домом какое-то другое место, а не особняк на Бульварном кольце с уютным садом за красивой оградой. Прелестная Олеся расстаралась, и оформление документов действительно не заняло много времени. В начале ноября Голубев официально сделался собственником.