Пропавшая сестра - Меган Дэвидхизар Страница 44

В ноябре она написала о концерте, на который они с Эрикой собирались купить билеты. Эрика пошла на то шоу с Зои и только потом сказала об этом Мэдди, будто никаких планов и не было. И Мэдди на это никак не отреагировала. Она сидела за обеденным столом, слушая их истории, а вечером плакала в подушку. Я не помню, как она плакала. Я не знала, что произошло. Была ли я настолько погружена в свой собственный мир или она так хорошо умела скрывать свои секреты?

Во многих записях есть упоминания обо мне. Мама заметила мое молчание сегодня в машине, когда Грейс говорила о том, что она нравится Джексону и, возможно, он пригласит ее на выпускной бал, хотя она всего лишь второкурсница. Она не знает, хочет ли пойти. А почему бы и нет? На меня никто даже не взглянул, а она уже отклоняет приглашения пойти на выпускной.

Еще в нескольких записях говорится о том, что я никогда не приглашаю ее пойти куда-нибудь вместе. На пляж. В кино. На баскетбольный матч.

К концу картина становится довольно ясной. Я совсем не знала Мэдди. Я всегда думала, что она была счастлива быть с Эрикой, что она не хотела встречаться с моими друзьями, что ей никогда не нравились шумные вечеринки и тусовки. Но я ошибалась. Она ненавидела только то, как люди заставляли ее чувствовать себя на этих самых вечеринках, они ее игнорировали. И я тоже игнорировала.

Я давно перестала звать ее куда-либо и смирилась с тем, что она такая, какая есть. Но она была совершенно другой. Я причиняла ей ту же боль, что и все остальные. Может быть, даже больше. Я не обзывала ее, не крала ее вещи и не рассказывала в школе постыдных историй с ее участием. Я позволила ей отойти на второй план. Быть тихоней. Держаться в стороне от всех, кто живет своей жизнью, не пытаясь дать ей возможность присоединиться.

Когда чувство вины улеглось, появилось что-то еще. Гнев. Почему она ничего не сказала? Почему она никогда не говорила Эрике, какой паршивой подругой она была? Я бы не смогла просидеть весь обед, кивая и улыбаясь, как марионетка, пока Эрика рассыпалась в восторженных рассказах о прошедшем концерте, на который мы должны были пойти вместе. Я бы не стала вести себя как тряпка. Почему Мэдди этого не сделала? Как она смогла убедить себя в том, что с ней что-то не так, если дружба причиняла столь сильную боль? Она должна была что-то предпринять. Должна была принять мое приглашение, а не обиженно отказаться от него. Она не должна была позволять своей ревности разрастаться и отдалять нас друг от друга еще сильнее.

В ее глазах я – плохая сестра. Я захлопываю дневник и швыряю его через всю комнату в угол с моими волейбольными трофеями. Они падают на пол, образовывая кучу, где оказывается погребенным и сам дневник.

Почему она не сказала мне ничего во время творческого отпуска? Я бы не разозлилась. А как бы я отреагировала? Еще один приступ боли вспыхивает у меня в затылке, поднимаясь вверх и медленно приближаясь ко лбу. Я бы не причинила вреда своей сестре. Я бы не сделала этого. Но, может быть, именно это и произошло?..

Тише.

Я пытаюсь стереть образы, мелькающие в моей голове, но они продолжают появляться. Фломастер. Обувь. Крики. Мои пальцы обхватили ее холодное запястье.

Я отсчитываю нужное количество таблеток, прописанных доктором Тельманом, и запиваю их водой. Затем выключаю свет и пытаюсь ни о чем не думать. Я кладу голову на подушку и засыпаю, ища во сне спокойствия.

Тише. Тише. Тише.

Глава 20

Мэдди

25 апреля

Утром следующего дня Джейд вполголоса ругает Николь – та уже дважды рылась в ее вещах, сначала тайно, а затем прилюдно.

Джейд запихивает свои спортивные штаны в сумку и не произносит ни слова за все время, пока мы собираемся и спускаемся по лестнице, даже не подталкивает меня к тому, чтобы я наконец открылась Грейс. Впрочем, этого и не требуется. Ее голос звучал в моей голове с тех пор, как я проснулась. Несправедливо, что она не знает правды. Джейд права. Я и сама это знаю. Но это секрет, который я храню уже много лет и теперь не знаю, как признаться.

Даже если я cмогу смириться с тем, что несчастный случай с Матео произошел не по моей вине – это серьезное «если», которое периодически всплывает, и мне каждый раз приходится напоминать себе, что производители трибун выплатили его семье компенсацию за некачественные материалы, – я все равно не смогу забыть жестокость, с которой отнеслись к Грейс окружающие.

Все было бы по-другому, если бы Грейс смогла отпустить ситуацию. Если бы все это больше не беспокоило ее. Но я слышу боль в ее голосе. Старые раны – не царапина на коже. Это яд, отравляющий нашу кровь, проникающий в наши умы, поражающий наши сердца. Мое признание не станет противоядием. Оно только подольет масла в огонь. И все же голос Джейд продолжает убеждать меня. Несправедливо, что она не знает правды.

– Ты выглядишь уставшей, – говорит Эдриан, садясь рядом со мной, пока все устраиваются для проведения первого занятия.

Миссис Сандерсон и мистер Гаттер просматривают какие-то бумаги.

– Я плохо спала, – говорю я, двигаясь, чтобы освободить место за столом.

– Да, я тоже долго не мог заснуть. Как люди могут стоять и просто смотреть на все это?

Я знаю, что он имеет в виду случай с Джейд, и меня вновь захлестывает чувство вины, ведь то же самое я сделала с Грейс. Ее мучили после смерти Матео, а я только стояла в стороне и наблюдала за происходящим.

– Да, эта поездка заставила меня многое переосмыслить.

– Например?

– Вещи, за которые я держалась годами. Ну одну точно. Это то, о чем что я хочу сказать, то, о чем мне нужно сказать, но я не хочу быть той, кому придется это сделать.

Эдриан откидывается на спинку стула, темные волосы падают ему на лоб. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не поправить их, проведя пальцами по завиткам. Он сам начал этот разговор. Это важно. Но я и раньше питала большие надежды…

– Обычно в таком случае подразумевается горькая правда, – говорит он.

Я драматично киваю:

– Очень горькая.

– О тебе?