Пропавшая сестра - Меган Дэвидхизар Страница 42

Я вскакиваю на ноги:

– Ничего.

Грейс скептически смотрит на меня. Я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она складывает кусочки головоломки в своей голове, и мне немедленно нужно ее остановить.

– Будет отлично, – отвечаю я, демонстративно хлопая по бокам. – Если Николь когда-нибудь узнает, что это мы обрызгали ее сегодня днем.

Грейс смеется, уперев руку в бок:

– Есть большая вероятность, что она уже все знает. Не похоже, что вы потрудились это скрыть.

– Подожди, – говорит Джейд. – А где Николь? Она должна была искать нас.

Грейс указывает в коридор.

– Она не из тех, кто «поймет и простит», – говорит она.

Джейд проталкивается мимо Грейс, я следую за ней. Те, кого уже нашли, топчутся в узком коридоре, а у нашей спальни собралась шумная толпа. С потолка над дверью что-то свисает.

– Извините, – говорю я, проталкиваясь в середину толпы.

Что-то пролетает в воздухе и ударяется в мою грудь. В коридоре зажигается свет. Я подбираю предмет, упавший к моим ногам. Фиолетовая ткань. Нижнее белье. Джейд первой прорывается сквозь толпу, выкрикивая ругательства. Еще три пары ее нижнего белья разлетаются по толпе под свист и насмешки. Два лифчика свисают прямо над нашей дверью. Те, кто в этом не участвует, стоят вокруг, изображая шок, но с трудом сдерживая смех. Николь стоит в отдалении, небрежно прислонившись к дверному косяку, как будто смотрит старое шоу, которое видела тысячу раз, но все еще находит его забавным.

Джейд пытается подпрыгнуть и сдернуть вещи, но ее рост не позволяет этого сделать, она лишь кончиками пальцев касается уголков ткани. Ее отчаянные попытки вызывают всеобщий смех. Я выхватываю из воздуха фиолетовую пару в горошек и кричу:

– Да что с вами не так, ребята?

Джейд, заливаясь густым румянцем, делает еще одну неуверенную попытку, но тут с другого конца коридора с толпу врывается Эдриан и, встав на цыпочки, стаскивает белье. Джейд выхватывает его из рук Эдриана, захлопывает дверь, следом летят черные стринги и ударяются о дверной откос.

– Гаттер на лестнице!

Шепот и вопли разносятся по коридору, все ныряют в ближайшую комнату, Николь исчезает, как змея в траве. Грейс помогает мне собрать последние несколько пар нижнего белья, прежде чем Гаттер подходит ближе. Когда я вбегаю в нашу комнату, Джейд уже лежит в постели лицом к стене. Большая часть содержимого ее сумки разбросана по полу, поэтому я тихонько кладу белье обратно. Может быть, ей будет легче, если она сможет притвориться, что ничего не произошло.

Приготовившись ко сну, я забираюсь на верхнюю койку. В темноте и тишине, окружающей нас, раздается голос Джейд:

– Спасибо.

Я молчу в ответ, а она продолжает:

– Ты уже не тот ребенок, которым была. Ты только что доказала это.

Она не говорит о том, что я должна сказать Грейс, но я слышу это в ее голосе.

Я закрываю уши подушкой, чтобы осталось только биение сердца. Джейд не знает, о чем говорит. Она бы так не говорила, если бы знала. Она бы не захотела даже находиться со мной в одной комнате, если бы знала. Я долго не могу заснуть, как это часто случалось за последние четыре года. Одни и те же мысли снова и снова прокручиваются в моей голове.

Его нога цепляется за ремешок сумки, когда я тяну ее вниз. У Грейс перехватывает дыхание, когда он падает вперед. Она вскидывает руки за его спиной. Музыка смолкает. Учителя бегут. Кто-то кричит. Сопровождающие удерживают всех на расстоянии, но я до сих пор помню кисть его руки, лежащую на полу. Пальцы еще полусогнуты. Как будто он ждал, что кто-нибудь протянет руку и шепнет, что все будет хорошо.

Так много всего в один момент пошло не так. Ему следовало ухватиться за перила, попытаться удержаться. Перила должны были выдержать его вес, а не сломаться. Металл должен был быть прочным, а не хлипким. При падении он должен был сломать руку, а не свернуть шею. Он должен был встать, отряхнуться и пойти дальше. Он не должен был умереть.

Я никогда не хотела никому причинить боль и никогда не хотела, чтобы кто-то умер.

Боль, которую я причинила, подобна лезвию бритвы, лишающему радости, всегда угрожающему пронзить нежную поверхность, пока правда не истечет кровью.

Оно прячется в ночных тенях, сМотрит мне в лицо каждый день, и я не в силах спрятаться. Его пристальный взгляд не дает мне уснуть.

Я не могу сомкнуть глаз, эти воспоминания преследуют меня, напоминая О смерти, которую я видела, о том, как я разрушала жизни окружающих меня людей.

Чувство вины не покидает меня, никогда не устает и постоянно следит за мной, чтобы я ни на секунду не забывала о вреде, что причинила.

Истина шепчет мне, нежное дыхание смерти касается моего уха в конце каждого дня и на рассвете. Шепот нарастает, пробираясь в мои мысЛи, зарываясь глубоко, чтобы в любой момент обрушиться, подняться воем боли и муЧения, траура и разрушения, как бы я ни старалась отрицать правду, как бы ни старалась притворяться невиновной, я не заслуживаю ни минуты покоя, ведь именно со мной пришло разрушение и смерть. Реальность такова.

То, что я сделала, остается похороненным глубоко внутри, но оно кричит, вопит, просится выйти наружу, убежать, стать известным всем. Я укрываю это в недрах памяти, блокирую, когда могу, отрицаю его существование, а когда правда начинает прорываться наружу, я выжигаю ее ложью.

Глава 19

Грейс

2 мая

Ябы никогда не сделала Мэдди больно. Она была моей сестрой, и я любила ее. Что бы она ни сказала, я бы никогда не сделала ей больно. Но я не могу быть в этом уверена. Я хочу верить в это, но судя по словам Эдриана, мы с Мэдди правда поссорились в ту ночь. Может быть, она отдала мне то письмо, и мне было так больно, что я ушла. Может быть, она пошла за мной. Или, может быть, я так разозлила ее, что ушла она, а уже я пошла следом. Даже если я никогда не хотела сделать ей больно, в ее смерти все равно есть моя вина.

Пока мы едем домой, я снова и снова прокручиваю в голове весь разговор с детективом Говардом. Мама не произносит ни слова. Она думает, я не замечу, как по ее щекам текут слезы. Удивлена ли она, узнав, как сильно Мэдди ненавидела меня, или письмо просто