Парадизо - Франческа Сканакапра Страница 36

Тетя велела Сальваторе вести себя прилично, а для убедительности ткнула его черенком грабель.

Благодушие Сальваторе оказалось заразительным. Они с дзиа Миной относились друг к другу с теплотой и уважением. Частенько беззлобно пререкались, как старая супружеская пара, но до настоящих выпадов ни разу не доходило.

Сальваторе советовался с дзией Миной по любым вопросам, требующим женского взгляда, а моя тетя спрашивала мнение Сальваторе буквально обо всем на свете и относилась к нему с уважением. Дзиа Мина частенько пребывала в мрачной меланхолии, но Сальваторе умел поднять ей настроение как никто другой. Их общение шло на пользу каждому.

Сальваторе по-прежнему пел про Кармелу, свою давнюю возлюбленную. А фото ее по-прежнему служило ему закладкой.

– Как ты познакомился с Кармелой? – спросила я как-то раз.

– Ее семья держала ресторан в Неаполе за две улицы от моего, и я много раз видел, как она идет мимо с цветами. Но я был совсем еще зеленый и заговорить с ней не отваживался. Но однажды мы с ней столкнулись у церкви Санта-Мария-дель-Кармине, и Кармела сама заговорила со мной. – Сальваторе покачал головой. – Каким молодым дураком я был! Оказалось, Кармела все это время ходила мимо моего ресторана, чтобы привлечь мое внимание. Цветы она носила в церковь. Она оставляла их у статуи Богоматери Кармельской и молилась, чтобы я ее заметил. Criatura, я влюбился в Кармелу с первого взгляда, но боялся признаться. Мы были знакомы уже больше года, когда Кармела спросила: «Сальве, что мне сделать, чтобы ты меня поцеловал?» Ей следовало только попросить! Так началась наша история.

Проблема состояла в том, что семья Кармелы враждовала с семьей Сальваторе, все ее родные были так сильно настроены против их романа, что грозились убить Сальваторе.

– В итоге родственники услали Кармелу из города. Раз – и она просто исчезла из Неаполя.

– Ты искал ее?

– Конечно. Справлялся у кого мог, но никто ничего не знал, а если и знал, мне не говорил. Вскоре после исчезновения Кармелы наш ресторан разбомбили, и я остался ни с чем. Даже если бы разыскал ее, я не смог бы обеспечить ей хорошую жизнь. И я радовался, что Кармелы не было в Неаполе, когда начались бомбежки. Ресторан ее семьи тоже разрушили, несколько родственников погибли. Я молился, чтобы она была в безопасном месте. Возможно, все случившееся к лучшему. – Сальваторе тяжело вздохнул. – Я вспоминаю Кармелу каждый день и молюсь о ее счастье. Мне нравится думать, что мы как-то связаны, поэтому я молюсь Богоматери Кармельской, чтобы она берегла ее, и надеюсь, что когда моя Кармела молится Богоматери, она тоже думает обо мне.

Благодаря яркой внешности южанина и общительности у Сальваторе хватало поклонниц. С того дня, как он поселился в «Парадизо», как минимум две девушки положили на него глаз и вовсю заигрывали – Розалина и Бьянка.

По вторникам моя тетя отправлялась на рынок Пьеве-Санта-Клары, чтобы продать овощи и фрукты, по четвергам – на рынок в Маццоло. Тачку с фруктами катил всегда Сальваторе, а на рынке он помогал тете. В Пьеве-Санта-Кларе его заприметила Розалина, а в Маццоло – Бьянка.

Сальваторе на их заигрывания не ответил, но девушки не пожелали мириться с отказом. К счастью, поклонницы жили в разных деревнях. Сальваторе опасался, что если девушки встретятся, то дойдет до стычки.

Розалина была крепкой, с очаровательной щербатой улыбкой и мелодичным смехом. Она пахла мылом и буквально сияла чистотой. Одежда ее всегда была накрахмалена и без единого пятнышка. Вместо шнурков в ботинках – ленточки в тон шляпке, мне это показалось таким изысканным.

Розалина приноровилась по рыночным дням вместе с Сальваторе ходить из Пьеве-Санта-Клары в «Парадизо». Никаких причин, помимо желания побыть в компании Сальваторе, у нее не было. Розалина жила на другом конце деревни, там, где Северная дорога переходит в Южную. Прогулка с Сальваторе означала для нее крюк в два с половиной километра.

Каждый раз, когда они подходили к «Парадизо», я наблюдала, как Розалина стоит у калитки, тянет время в надежде услышать от Сальваторе что-то большее, чем вежливое прощание. И каждый раз она уходила разочарованной.

Бьянка в попытке завоевать расположение Сальваторе действовала куда напористее. Обладая пышной грудью, она всегда одевалась так, чтобы подчеркнуть это свое достоинство. Когда рядом оказывался Сальваторе, верхние пуговицы ее наряда как-то сами собой расстегивались. Бьянка призывно изгибалась, запрокидывала голову, хохотала, а разговаривая с Сальваторе, она так выпячивала грудь, что лифчик едва удерживал рвущиеся на свободу прелести, на которые Сальваторе изо всех сил старался не пялиться.

Моего папу злоключения Сальваторе ужасно веселили.

– С этой Бьянкой и пофантазировать-то не о чем, – сетовал папа. – Она свою грудь прямо под нос тебе выкладывает. Смотри, если зазеваешься, она однажды тебе глаза сосками своими выколет.

– Знаю, дон Луиджи, – бормотал Сальваторе. – Но чем меньше я стараюсь смотреть, тем ближе ее грудь.

Папа расхохотался и хлопнул его по плечу:

– Ты джентльмен, Сальваторе.

– Либо джентльмен, либо дурак, – буркнул Сальваторе.

Поначалу ни одна из девушек не знала о существовании соперницы, но сплетни между деревнями разлетаются быстро. Люди заметили прогулки Розалины с Сальваторе и начали рассуждать, что у этой парочки, возможно, назревает роман. Вести дошли до Бьянки, которая незамедлительно заявилась на рынок Пьеве-Санта-Клары оценить соперницу.

Как и опасался Сальваторе, встреча дружелюбием не отличалась. Бьянка прибыла в платье с особенно глубоким вырезом и прожигала соперницу презрительными взглядами. Розалина в долгу не оставалась.

Враждебность буквально висела в воздухе.

Бьянка, облокотившись на фруктовый лоток, выставила содержимое низкого выреза.

– Дыньки просто красавицы, правда, Сальваторе? – спросила она, выразительно скользя пальцем по выложенным на прилавок канталупам.

– Да, удались в этом году, – нервно сглотнув, отозвался Сальваторе.

– Мне кажется, они очень сладкие. Хотя, разумеется, пока не попробуешь, не скажешь. – Бьянка пожирала Сальваторе глазами. – Такие спеееелые, – промурлыкала она.

– Некоторые дыни внутри бывают с гнильцой, – заметила Розалина. – Если перезреют. Внутри одна слизь.

Эта встреча на рынке обострила соперничество. Чтобы увеличить свои шансы, Розалина начала прогуливаться с Сальваторе еще и по воскресеньям – провожала его после церковной службы. Ее воскресные наряды были даже чище будничных. А поскольку в эти дни Сальваторе не катил тачку, она брала его под руку.

И вот как-то в воскресенье они вернулись из церкви позднее обычного. Сальваторе выглядел странно переполошенным, а Розалина – странно растрепанной. Юбка измята и испачкана, волосы разлохматились. Дзиа Мина изогнула бровь, но Сальваторе торопливо объяснил, что имело место небольшое происшествие: Розалина упала, до крови ободрала локоть и колено. Сальваторе попросил дзию