Ведьмино наследство - Гретхен Рю Страница 33

Но до сих пор мне не удалось отыскать никаких зацепок. Никто не говорил, что чувствует себя плохо из-за того, что ссорился с Мэдлин по телефону незадолго до ее смерти. Никто не заявил прямо: «Боже, чувствую себя ужасно из-за того, что убил ее». А еще я не являлась экспертом, когда дело касалось чтения между строк, что ставило меня в невыгодное положение, поскольку мне не удавалось осознать, выдает ли какая-нибудь из цитат хоть что-нибудь.

Однако я поняла, что у жертвы не было близких родственников, а большинство людей, с кем репортеры говорили о ней, упоминали лишь о ее карьерном росте и о том, как страстно Мэдлин любила свою работу. Становилось немного грустно, что никто не дружил с ней, никто не знал, какой она была за пределами мира продажи недвижимости.

Я надеялась, что после моей кончины у людей останется гораздо больше разнообразных историй обо мне и моей жизни.

— Кажется, здесь довольно много материала, — заметил Рич, взяв в руки одну из моих вырезок, а затем вернув ее на стол. — Фиби, чем ты занимаешься? Это выглядит безумно.

Я сделала вид, что не обиделась, но не смогла сдержать возмущения в голосе:

— Я просто пытаюсь выяснить, что с ней случилось, вот и все.

— Это работа детектива Мартин. Тебе не нужно самой раскрывать дело.

— Знаешь, ты все время так говоришь, но на этот раз не ты находишься под подозрением, и я не знаю, помнишь ли ты, но это не очень приятно.

— Хочу заметить, что в прошлый раз меня подозревала только ты. — Рич подмигнул, намереваясь показать, что уже давно меня простил. Мне думалось, что он понимал, почему тогда я отнеслась к нему с таким подозрением, решив, что он может оказаться убийцей, даже если сейчас чувствовала вину. Просто кошмар.

Рич сел за стол, вовсе не сбитый с толку моим самостоятельным расследованием, и достал ноутбук, положив его поверх газетных вырезок.

Боб вошел в комнату и запрыгнул на один из пустых стульев, сел и стал переводить взгляд с Рича на меня, как бы спрашивая: «Когда мы начнем?»

Что ж, если мальчики готовы, кто я такая, чтобы их сдерживать? Я села во главе стола, таким образом оказавшись рядом с Бобом и Ричем, но под углом. Рич повернул экран ноутбука так, чтобы я могла его видеть, а расстроенный Боб, которому не удалось разглядеть все как следует, вскочил на стол и улегся прямо посреди газетных вырезок, постукивая полосатым хвостом о деревянную поверхность стола и сузив желто-зеленые глаза до крошечных щелочек. Не прошло и нескольких минут, как он уже громко замурлыкал, а газеты под ним скомкались и измялись до неузнаваемости.

— Я навел справки о предполагаемом наследнике Уэзерли, который заходил сегодня в твой магазин.

— Райли, — добавила я.

— Верно. Так вот, оказывается, он не врал, когда говорил, что имеет отношение к поместью. Он внук Патрика Уэзерли — один из шести, оставшихся после смерти старшего Уэзерли.

— Шести? — Я не могла скрыть удивления. По тому, что мне поведала Мэдлин, можно было сделать вывод, что у мистера Уэзерли вообще не осталось живых родственников или, по крайней мере, никого, кто претендовал бы на его роскошные мирские блага. — В этом нет никакого смысла.

— У него трое детей, или, вернее, было. Две дочери и сын, и, как я понял, сын всегда был любимцем, чего Уэзерли не скрывал от девочек. Чем вызывал их недовольство, и, когда его дочери вышли замуж, Патрик заявил, что не одобряет ни одного из их мужей и больше не будет их содержать. Он вычеркнул девочек и их будущие семьи из своего завещания.

Я не смогла сдержать сорвавшийся с губ вздох. Пока я любовалась прекрасными вещами покойного мистера Уэзерли, за красивым фасадом бушевала настоящая буря, разобщившая целую семью. Мне стало ужасно жаль дочерей Уэзерли, которые всю жизнь чувствовали себя нелюбимыми и нежеланными, а потом нашли любовь, за которую их наказал тот самый мужчина, лишивший их своего тепла. Как ужасно.

— А что с сыном? — спросила я. — С любимцем.

Рич одарил меня мрачной полуулыбкой, словно хотел извиниться за то, что собирался мне показать, а затем открыл новую вкладку на ноутбуке. На экране появилась газетная статья пятнадцатилетней давности.

«Наследник “Уэзерли Вуд” признан мертвым спустя год после несчастного случая на лодке».

Я не успела продолжить чтение, поскольку Рич уже принялся пересказывать мне сокращенную версию.

— Уоррен Уэзерли, единственный сын и наследник Патрика, слыл опытным моряком и неплохо разбирался в управлении парусником, но он решил, что хочет пройти на одной из семейных лодок от Фиджи до самых Гавайев. Примерно через два дня после начала путешествия с ними потеряли связь. Спустя еще пару дней нашли его лодку, она была опрокинута, но без явных признаков повреждений. Тело Уоррена так и не обнаружили. Уэзерли продолжал поиски в течение года, однако вскоре стало очевидно, что его сын никогда не вернется.

История меня потрясла. Семья понесла столь невообразимую утрату. Узнав, как Уэзерли поступил со своими дочерьми, я не испытывала к нему особого сочувствия, но никто не заслуживал того, чтобы пережить подобное. Потеря ребенка, да еще таким ужасным образом, должно быть, каждому разбила бы сердце.

— Бедная семья.

Рич пожал плечами. И продолжил, будто ему неприятно останавливаться на истории смерти Уоррена:

— Их семья владела миллионами. Они принимали участие в основании Барнсвуда, а в компании «Уэзерли Вуд» по-прежнему работают сотни людей в Вашингтоне и Орегоне.

— Если старший Уэзерли отрекся от дочерей, а его сын умер, то кто же тогда унаследовал компанию? — Я настолько сосредоточилась на поместье, что мне и в голову не приходило, что на кону может стоять нечто большее.

— Компанией управляет совет директоров, в котором Уэзерли на момент смерти значился лишь миноритарным акционером. Правление сохранило за собой право собственности на компанию, и Уэзерли завещал свои акции другим членам совета, а также десять процентов своей помощнице Кили Моргенштерн. — То, как он выделил имя Кили, заставило предположить, что она представляла собой нечто большее, чем просто ассистентку, получившую заслуженную долю.

— Что за история за этим кроется? — спросила я.

— Ну, с одной стороны, Кили двадцать два года, и она исключительно красива. И она теперь миллионерша, владеющая достаточным количеством акций, чтобы иметь право голоса при решении вопросов на заседании совета директоров.

— А с другой? Ты не можешь сказать «с одной стороны», не имея в запасе иных мыслей.

Глаза Рича сверкнули.

— Это она организовала распродажу имущества