Кафе на острове Сен-Луи. Родственные души всегда находят друг друга - Сабрина Филипп Страница 19

этот, ни в последующие дни я не могла нормально работать. Только о нем и думала, он заполнил собой всю меня. Даже простой диалог с окружающими давался невероятным усилием воли, поскольку каждое сказанное слово отвлекало меня от греющих душу мыслей. Все вокруг озарилось невиданным светом: мир, человечество, я среди людей, объединяющая нас всех любовь, вообще все, что звалось любовью на этой земле.

Это лишь первая пробоина. Тонюсенькая, но даже через нее прорвался невероятно мощный поток… Сейчас объясню.

Беспокойство накрыло через два дня. В среду я начала ждать звонка. Бегом бежала домой с работы, на которой только и могла что буравить взглядом потолок или стену напротив, и садилась перед телефоном. Целый вечер среды прошел в ожидании звонка, но напрасно. На следующий день беспокойство переросло в тревогу. Настолько сильную, что мой остекленевший взгляд привлек внимание главного редактора, и он вызвал меня в кабинет. Пришлось врать о врачах и ужасных подозрениях на серьезное заболевание. Я звучала убедительно, ведь мои страдания действительно казались невыносимыми. Эта ложь дала мне небольшую передышку.

Я ушла из редакции пораньше и побрела домой. Очень надеялась, что встречу его по дороге, случайно или нет. Каждая минута оборачивалась тяжким грузом разочарования. Когда вечером зазвонил телефон, я лихорадочно схватила трубку, но услышала в ней голос подруги – она звонила поболтать. Сославшись на сильную мигрень, я поспешно прервала разговор, чтобы не занимать линию. Да и рассказать о том, что пережила, было невозможно: никаких слов не хватит описать эти безумные чувства.

Увязшие в болоте ожидания часы текли очень медленно. После бесконечных препираний с собой я решила позвонить сама. Много раз поднимала и вешала трубку, прежде чем набрать номер. Однако на другом конце провода сообщили, что номер абонента не обслуживается. Но я же так аккуратно набирала, что просто не могла ошибиться. Я знала его наизусть. Набрала еще раз. Автоматический голос повторил то же самое. Он сбежал. Эта новость меня добила окончательно. Заснула я лишь глубокой ночью, перебрав кучу сценариев, как его снова увидеть, как избежать встречи, как о нем забыть.

На следующее утро я не могла даже думать о том, чтобы что-то писать или читать. Со всех ног бросилась в кафе, думала встретить его там, но, хоть я и просидела больше часа, он так и не появился. В итоге отправилась бродить по острову в надежде его увидеть, мечтая только, чтобы он исчез не потому, что решил сбежать.

Я довела себя до совершенно ужасного состояния, когда вошла в церковь Сен-Луи-ан-Лиль, надеясь успокоить там свою больную душу. Играл орган, музыкант оттачивал мастерство, внутри никого не было. Я села на первую попавшуюся скамью. Вспоминала молитвы, которым меня обучили сестры, и службы, в которых участвовала. Я никогда в это не верила. Никогда не обращалась к высшим силам с просьбой о чем-то или с мольбой о прощении.

Я всегда читала молитвы монотонно, как заученный урок. Может, в самом начале у меня получалось молиться более сердечно, надеясь на возвращение матери или тети, даже не припомню. В любом случае они так и не вернулись. Это окончательно убедило меня: помощи сверху ждать не приходится.

И все же в то утро я впервые молилась по-настоящему. Истово просила помочь разобраться, что теперь делать, как жить дальше. Ждала успокоения, ответа. Пыталась наложить мольбы на звуки органа, чтобы довести их страстность до совершенства. Я пробыла там больше часа и потом вышла из церкви. На ступеньках меня осенила “божественная” идея написать записку и просунуть ему под дверь. Так я дошла до 6-го округа, не разбирая дороги, путаясь в плясавших в голове словах, пытаясь подобрать самые правильные, которые помогут увидеть его снова.

У меня не было ни ручки, ни бумаги. Я их купила и зашла в ближайшее кафе, где написала несколько строк:

“Часы, проведенные вместе, разожгли во мне желание увидеть тебя снова. Если можешь сказать то же самое обо мне, встретимся у театра Опера́ в субботу в 18 часов”.

Я подошла к его дому, вбежала в здание, села в лифт, надеясь не столкнуться с ним в этот момент. Хотела просунуть записку под бордовую двустворчатую дверь, но щель оказалась слишком узкой. Поэтому сложила бумажку пополам и воткнула ее между створками. Потом бросилась вниз по лестнице. Выйдя на улицу, осмотрелась и заметила кафе, откуда был виден подъезд его дома. Зашла и стала ждать. Менее чем через полчаса заметила его на углу улицы. Я была далеко, однако отчетливо выделила его из огромной толпы.

Он идет домой, он прочтет мое послание, можно уходить.

Эта эпопея утомила меня. Метро, дом, сон до утра.

На рассвете я выпила утренний кофе и твердо решила прожить этот день как нормальный человек. Пришла на работу, чем изрядно порадовала и удивила редактора. Он волновался, поскольку я даже не подумала отпроситься вчера. “Отлично, тогда за работу! Я ценю, что вы вышли в субботу. В последнее время было заметно, что вы выпали из ритма. Что ж, пусть это станется в прошлом!” – сказал он. В профессиях, где только настоящее имеет значение, прошлое и будущее не существуют вовсе.

Так как я могла думать лишь о нем и о приближающейся встрече, усилием воли пришлось заставить себя сосредоточиться на рабочих задачах, и на мое удивление – получилось. Зато теперь я знала, что способна перебороть любую мысль, если постараюсь, даже самую навязчивую.

Тем временем наступило 17 часов, пора уходить. Я немного подкрасилась в туалете, – не хотелось наносить на лицо ничего лишнего, – а затем отправилась к Опера́.

По дороге на меня навалилась вся накопленная за день тревога. Сердце билось все чаще и чаще, все сильнее и сильнее. Увижу ли я его снова? Придет ли он?

Я специально замедляла шаг, потому что категорически не хотела прийти первой, заглядывалась на витрины. За несколько минут до назначенного времени я села на ступеньки Опера́. Думать не осталось никаких сил. Лишь наблюдать за вальсом окружающих меня людей, которые приходили и уходили, встречались и расставались, проходя мимо этого храма музыки и не замечая его. Его не было. Эти секунды стали самыми долгими в моей жизни. Время шло, но никто не приходил.

В этот самый момент я странным образом почувствовала готовность умереть. Казалось, со мной произошло все, для чего я была рождена, то есть наша встреча. И если в моей жизни больше не будет его, смысл существования терялся. Я полностью погрузилась в это состояние