Пусть она вернется - Синтия Кафка Страница 18

Тим хохочет.

– Я имел в виду игру, которая бы начертила направляющие для нашего путешествия.

– Игра в плохие слова?

– Да, но лучше. У меня идея: всякий раз, как будем сталкиваться с чем-то подобным, попробуем делать некий философский вывод, типа как когда мы обнаружили башню Эрбалунга сегодня утром.

Я слегка кривлю губы.

– Я думала, ты придумал что-то прикольное.

– Бу-бу-бу, – дразнится он и показывает мне язык.

– И это я слышу от создателя интеллектуальных игр, – подшучиваю я в ответ. – Ну, не важно. Марго 2.0 готова.

– Так-то лучше! Ладно. Если бы кто-то писал басню о машине, застрявшей позади еле ползущего фургона, какую мораль он бы в нее вложил, как ты думаешь?

Я делаю вид, что раздумываю, а потом будто меня внезапно озаряет.

– Мораль сей басни: старые фургоны – это отстой.

Тим бросает на меня мрачный взгляд, но скрашивает его лукавой улыбкой.

– Ты способна испортить любое веселье. Так какие у нас есть варианты?

Я вздыхаю, как измученная школьница на последней парте.

– Обогнать и наконец вырваться вперед или тащиться сзади, теряя драгоценное время и раздражаясь от твоих дурацких игр.

– Вовсе мы и не теряем время. Наоборот, мы им пользуемся! Ну и, в конце концов, обогнав, выиграем пару минут, но при этом подвергнем себя риску аварии.

– Ты ищешь предлог, все это слова.

– Слова несут в себе смысл, и твой отец одобрил бы меня на все сто!

– Ну, если ты так считаешь…

– Предложение: можем сделать паузу, встав на обочине, полюбоваться видами и вновь поехать, когда эти туристы все уедут достаточно далеко, чтобы больше нас не нервировать.

– И это твоя мораль?

– Нет, зануда. Мораль в том, что жизнь – это череда выборов. Иногда они кажутся никчемными, но неожиданно влияют на нашу судьбу. Возможно, тащась за этим фургоном, мы и потеряем несколько минут, но из-за этого приедем в ресторан, где как раз к этому времени освободится самый лучший столик.

– Или, наоборот, его уведут у нас из-под носа, господин философ.

– И тут на компанию за этим столиком накинется целый рой ос.

Я в глубине души согласна с его возражениями, но не могу позволить ему оставить последнее слово за собой.

– На самом деле все это просто отказ от выбора, тебе не кажется? Мы не можем управлять судьбой.

– Само собой, но можно же посмотреть на неприятности под более позитивным углом.

– Я смотрю. Вау! Да здравствует тарантайка, что мчит на скорости десять км в час и учит нас взаимному уважению!

– Бу-бу-бу, – передразнивает меня Тимоте (мне не смешно).

– Ха, ты прав, наш выбор влияет на нашу повседневность!

Он толкает меня в бедро.

– Главное, что мне таки удалось поднять тебе настроение!

Тим не успевает договорить, как фургон начинает мигать поворотником. Его водитель, пожилая дама с волосами огненного цвета, сворачивает на обочину и машет нам, открывая путь вперед. Салон нашей машины наполняют радостные вопли.

До гостиницы мы добираемся только к пяти часам вечера.

La Casa di Babbo, спрятавшись под покрытым растительностью благоухающим скальным выступом, расположилась всего в нескольких километрах от морского порта, но достаточно далеко, чтобы чувствовать себя в уединении. Изящные, аутентичные, пестрые домики, составляющие комплекс, напоминают волшебную деревеньку, застывшую во времени. Даже не верится, что Тимоте умудрился найти тут комнату в самую последнюю минуту. Во время отпусков бронировать здесь номер наверняка нужно сильно заранее. Я фотографирую комплекс и отправляю фото папе и сестре в чат, в основном чтобы успокоить папу. И мы проходим внутрь, в помещение, которое служит одновременно рестораном и стойкой регистрации. Здесь царит запах свежеиспеченного хлеба, и у меня начинают течь слюнки. Хозяйка вытирает руки о фартук, заляпанный мукой и шоколадом, и ласково на нас смотрит. Ее взгляд наполняется сочувствием, когда я рассказываю ей о целях нашего приезда. Она сожалеет, что не может сразу нам помочь, но обещает показать фото друзьям и непременно сообщить, все что узнает. А потом она вновь вспоминает о своей роли хозяйки, показывает нам, где бассейн, спа и различные удобства. И наконец открывает нашу комнату. Из окна открывается тот же вид, что с террасы ресторана, на буйную зелень и море. Я совершенно очарована. Мы заносим свои чемоданы и отбиваем друг другу «пять» – ведь нам так повезло, несмотря на то, что в воскресенье придется отсюда уехать: все номера на следующие дни уже зарезервированы.

Я мечтательно осматриваю единственную кровать. Мы решили снять один номер, чтобы сэкономить, поэтому по возможности заказываем один номер с двумя кроватями, ведь это не было для нас проблемой. Хоть мое тело и начало трепетать тогда на плоту, обычно у нас не бывает никаких неловкостей. Мы довольно часто спали вместе в детстве. И сейчас случается иногда. За исключением одного вечера, когда гормоны, одиночество, атмосфера или неуловимая смесь всего этого привели нас к нарушению обета, но больше мы ни разу не пытались совершить что-то подобное. В те дни нам было по двадцать, и сцена получилась, как в плохом кино. Мы ушли с вечеринки в квартире друга Тима и оказались вдвоем в тесном пространстве лифта. Я была слегка пьяна, чего со мной практически не бывает, покачнулась, и Тимоте меня подхватил. Я уже не помню, как это вышло, но вдруг мы обнаружили себя целующимися. Поцелуи были очень нежными, волнующими, но одновременно очень странными. У них был почти запретный вкус. Это могло зайти далеко, если бы Тим не посмотрел мне прямо в глаза, тихо спросив: «Ты этого действительно хочешь?» Это было именно то, что надо, именно в нужный момент, как скорая помощь, как сама очевидность, однако его вопрос подействовал на меня как ледяной душ. Судя по всему, он как раз этого не хотел. Я неловко засмеялась, подтверждая, что мы выпили лишнего и лучше пойти домой, а поговорить можно и завтра с утра. Однако, смутившись, мы так больше и не поднимали эту тему. Понадобилось несколько недель, чтобы вновь обрести равновесие и естественность и вернуться к привычным дружеским поцелуйчикам. И больше подобная идея не приходила в голову ни одному из нас. Разрушить дружбу, подобную нашей, ради сомнительного удовольствия было бы сущим преступлением, я в этом уверена.

В любом случае достаточно увидеть один раз, как Тим со мной здоровается, целуя в макушку. Невинный поцелуй в щечку в благодарность за глаз святой Лючии – редчайшее событие. И мы никогда не целуемся при встрече, как другие. Иногда беремся