220 метров - Евгения Сергеевна Овчинникова Страница 17

– Получается, кто открыл дверь коммунальщикам? – спросил Скрынников.

– Они назначили утром на девять. Я и открыла. Материалы занесли. Смотрю – ребята вроде приличные. Отдала им ключ и сказала положить в тумбочку Наточки, мы там оставляли ключи друг другу.

– Все жители знали, что там ключи?

– Знали, – пожала плечами Валентина Афанасьевна. – Брать тогда у нас было нечего. Да и сейчас, как видите, не особо. – Валентина широким жестом обвела комнату.

– У Нателлы Валерьевны был еще ключ?

– Конечно был. Один у нее, второй – у меня.

– Значит, момент укладки пола никто не видел, – задумчиво сказал Скрынников

– За всех не скажу, но я была на работе, Нателла на даче.

– Вы жили одна тогда? – спросил Скрынников.

– С мужем, Федей. Он на завод раньше меня уезжал, к восьми.

– А что ключ? Вечером был на месте? – спросил Скрынников.

– Да, как им и сказала. Я еще открыла дверь, зашла, посмотрела – сделали хорошо, на совесть.

– Ничего необычного в тот день не было? Какие-то подозрительные люди?

– Ох, хороший мой. Кабы такое помнить. – Старушка улыбнулась, вспоминая былые дни, и от улыбки ее сосредоточенное, встревоженное лицо смягчилось. Но она снова нахмурилась, и на переносице появились две глубокие борозды. – Так что получается, это Иван ее убил и спрятал?

– Пока не установили личность погибшей, ничего не можем утверждать, – ровным голосом ответил Скрынников.

– Разве нельзя сделать этот… ДНК, чтобы узнать, что за женщина? – спросила Валентина Афанасьевна.

– По ДНК только в кино быстро находят, – улыбнулся Скрынников. – А на деле нужна огромная база людей, которые сдали бы ДНК добровольно. И у нас квоты на анализы, делаем только в отдельных случаях.

Он достал и положил на стол фото ножа. В уютной комнате фото смотрелось особенно агрессивно. Валентина Афанасьевна отшатнулась.

– Что это?

– Орудие убийства. Оно вам знакомо? Необычный нож, – сказал Скрынников.

Валентина Афанасьевна долго и внимательно рассматривала фото, но в руки его не взяла.

– Нет, не помню такого. Сколько лет уже прошло, мало ли какие ножи были на кухне.

– Но тем не менее историю с полами запомнили вплоть до времени, когда приходили рабочие, – улыбнулся Скрынников. Он внимательно наблюдал за ее реакцией, и Михаил испугался, что он подозревает ее.

– Потому и запомнила, что много раз переносили, и потому, что ремонт за счет города.

– Может, и число помните?

– Число? – старушка задумалась. – Вот число не вспомню. Помню, что отпросилась с работы на два часа, чтобы встретить. А потом побежала в больницу, медсестрой в детской больничке работала.

Валентина Афанасьевна ткнула пальцем в сторону больницы Раухфуса. Михаил жил в паре сотен метров от этой больницы, и каждая из дочек по разу там лежала: Соня с подозрением на перелом носа, Маша – с отитом. И старушка стала ему еще милее.

Из прихожей раздался звук открывающейся двери и возни – кто-то одевался и обувался. Два голоса шепотом пререкались. Потом захлопнулась дверь в комнату.

– Михаил, посмотрите, не наш ли это Роман Петрович, – попросил Скрынников.

Михаил поднялся и вышел в прихожую, застав только захлопывающуюся входную дверь, она отсекла свет из парадной, наступила темнота. Михаил на ощупь дошел до двери, распахнул ее и выглянул в подъезд. Кто-то торопился, бежал вниз.

– Роман Петрович, это вы? Не уходите, с вами хотят поговорить, – крикнул Михаил в улитку перил.

Но звук сбегающих шагов стих, и Михаил ни с чем вернулся в прихожую и включил свет. Он подергал дверь Романа Петровича – заперто, и вернулся в комнату Валентины Афанасьевны, где Скрынников уже заканчивал разговор и задавал короткие вопросы для протокола. Поставили подписи.

– Что, сбежал? – спросил следователь.

– Не увидел, кто там убегал. Но в комнате его нет, – ответил Михаил.

– Вы помните, как Иван Вадимович отреагировал, когда нашли труп? – спросил Скрынников.

– Не помню. Только реакцию Нателлы – она вытаращилась, как ее свинка. Потом я сразу вышел, чтобы сообщить всем о трупе, потом приехала полиция.

– Ну что же, подождем. Ведите к Анне, которая жила здесь в двухтысячном. Какое у нее отчество?

– Марковна.

Комната Анны-логопеда, как называл ее про себя Михаил, была большой, как у Нателлы Валерьевны, изначально довольно светлой за счет двух окон, но помещение наполовину рассекала высокая темно-зеленая ширма, которая крала часть света. В правой половине были кровати и рабочие столы сыновей Анны, слева – ее закуток с кроватью у окна и платяным шкафом. По ее сторону у двери стоял стол, над которым нависали полки с методичками, учебниками, прописями. Здесь стояли два стула, потому что иногда ученики приходили заниматься на дом. Анна Марковна брала самых тяжелых детей, занятия бывали довольно шумными. Соседи никогда не возмущались, хотя иной раз, чтобы возбудить ссору, было достаточно одного чиха. Михаил никогда не замечал Анну в склоке. Ему казалось, что ее уважают и побаиваются.

Скрынников и Анна присели за стол для занятий, а Михаил подкатил себе стул на колесиках от учебного стола одного из сыновей. Сыновьям Анны было шестнадцать и четырнадцать, именно после их горячих просьб она решилась на размен с доплатой. Семейство должно было уехать в побитую жизнью двушку в Мурино. Михаил представлял себе, как свободно вздохнут пацаны в собственной комнате, без очередей в душ и туалет.

Разговор с Анной вышел коротким. Она отвечала четко и по делу, в ее голове информация была разложена по полочкам, подобно методическим материалам. О трупе она ничего не знала, но хорошо помнила историю с усилением балок.

– Коммунальщики правда чинили чуть ли не полгода, – сказала она. – Тетя Наташа психовала. То назначат время и не придут, то придут без материалов, короче, ужас.

Женщину с темным каре она не помнила, от фото ножа отшатнулась, но, внимательно посмотрев, сказала, что не видела.

– Я эту комнату получила в наследство от бабушки, переехала годом раньше. Училась, по большей части жила у родителей – там кормили. А здесь кухня сами видели какая. В двадцать лет думаешь, что достойна большего, – улыбнулась Анна.

– Вы не заметили, как отреагировал Иван Вадимович на обнаруженное тело? – спросил Скрынников.

Анна ответила не задумываясь:

– Нет, я только посмотрела и ушла к себе.

Дальше нужно было опросить оставшихся жильцов, потому что, как пояснил Скрынников, все они присутствовали, когда тело было обнаружено.

– Самое главное – старожилы, но по остальным тоже надо пройтись. Вдруг кто что слышал от прошлых жильцов или заметил что-то интересное на месте.

Из «новожилов» начали с Паши-программиста. Следователю понравилась его комната, он с интересом перебирал фигурки из «Звездных войн».

– И что, много заказывают? – спросил он.

– Бывает, – пожал плечами Паша. – Обычно в подарок на день рождения.

– Вы фанат? – спросил следователь.

– Нет, я аниме смотрю, – улыбнулся Паша.

Скрынников заинтересовался 3D-принтером. Расспросил, сколько стоит и как работает.

Паша ничего не знал о женщине с темными волосами, а фото ножа взял в руки и внимательно рассмотрел.

– Охотничий. У меня отец увлекается. Такими при разделке пользуются.

– Да, верно, – сказал Скрынников.

– Значит, убийца занимался охотой. Хотя нож могли подарить, – рассуждал Паша.

– И это все тоже верно.

– Вы не заметили, как отреагировал Иван Вадимович на обнаруженное тело? – спросил следователь.

– Иван Вадимович? Дайте вспомнить… Когда я вошел посмотреть, он стоял рядом с Нателлой Валерьевной и смотрел на тело. Не помню, чтобы реагировал как-то необычно. Как будто они оба были удивлены, но это понятно. Почему вы спрашиваете?

– Проверяю реакцию старожилов.

– Труп еще с тех времен? – спросил Паша.

– Предположительно с лета двухтысячного, – ответил Скрынников.

– Интересно! – искренне воскликнул Паша.

После Паши они пошли на кухню. Оба сделали звонки по работе. У Миши сегодня вечером должно было быть два просмотра одного объекта. Потенциальные покупатели согласились перенести на завтра. Объект – огромная квартира с дорогим ремонтом и солидными агентскими процентами. Переносить было глупо, но Михаил решил для себя, что поучаствует в расследовании, пока следователь не прогонит. К тому же он верил, что в его присутствии жильцы будут говорить охотнее.

– У вас тут никто не работает полный день? – спросил Скрынников.

– Вроде только Полина Аркадьевна, она сметчица. Анна до обеда в саду, потом дома. Варя – студентка, когда как. Паша работает из дома. Сухроб пашет