Пропавшая сестра - Меган Дэвидхизар Страница 15

Мама колеблется.

Я потираю виски:

– Газировка была бы кстати.

– Я сейчас вернусь.

Она еще раз бросает на меня взгляд, прежде чем переступить порог. Детектив Говард ждет, пока закроется дверь.

– Я знаю, какими могут быть матери, – сухо говорит он.

Я не отвечаю, но я должна признать, что атмосфера в комнате изменилась, когда удалился всего один че- ловек.

– Что произошло после того, как вы вытащили ее на песчаную отмель? – спрашивает детектив Говард.

– Я пыталась выбраться на берег сама. Но я не помню, что произошло. Должно быть, я потеряла сознание и упала, прежде чем успела позвать на помощь.

– Из-за травмы головы? – Он указывает на мою голову.

– Так мне сказал врач.

– Но вы же не думаете, что кто-нибудь из школы хотел причинить вам вред?

– Я уже все сказала, нет.

Но это было до того, как я прочитала ту запись в блоге о мистере Гаттере.

– Как вы думаете, откуда у вас этот ушиб? Или синяк?

– Я… я не знаю.

Но это не совсем так. Даже если я не знаю наверняка, я не могу отрицать, что детектив Говард прав: возможно, кто-то из участников поездки действительно хотел причинить нам вред. Думать об этом страшно, но еще страшнее признать вслух. Должно быть другое объяснение. Пожалуйста, пусть будет другое объяснение…

– Может, я упала или что-то в этом роде, – бормочу я. Пока детектив Говард может сомневаться в том, что кто-то сделал это со мной – с ней, с нами, – тогда, возможно, я смогу продолжать отрицать это.

Детектив Говард наклоняет голову и проверяет свой компьютер:

– Когда я разговаривал с учителями, они сказали, что покидать лагерь было категорически запрещено.

Это утверждение, поэтому отвечать не требуется. Я уверена, что выходить из лагеря было грубым нарушением, но я не слышала об этом. И не помню, чтобы я его покидала.

– Вы знаете, почему вы с сестрой посреди ночи оказались на Французском озере, в полутора милях от лагеря?

– Нет. Я же сказала, что больше ничего не помню.

В его глазах мелькнуло подозрение.

– Иногда подростки боятся заработать себе проблемы, поэтому их память немного… затуманивается. Но если в деле были замешаны алкоголь или наркотики, этого скрывать не стоит.

– Нет. Ничего подобного не было, – не задумываясь, отвечаю я.

– Мы нашли две разбитые бутылки из-под водки на территории лагеря.

Я пожимаю плечами:

– Я ничего об этом не знаю.

– Что вы можете рассказать о своей старой школе? Зимние танцы?

Я не двигаюсь. Я не моргаю. Я не дышу.

Детектив Говард наклоняется ко мне.

– Ничего, – отвечаю я. – Это было четыре года назад.

– Вы не думаете, что это может иметь отношение к делу?

– А вы?

Он складывает руки перед собой и изучает мое лицо. Хотела бы я знать, что он мог увидеть.

– Что еще вам известно? Как вы добрались до озера? Почему вы были там под дождем?

– Я бы не стала ничего скрывать, если бы это помогло найти Мэдди. – Он перестает печатать, а я добавляю: – За исключением…

Я не знаю, почему я еще не рассказала ему остальное. Может быть, потому, что я не могу поверить, что это правда.

Детектив Говард склоняет голову набок и прищуривает глаза, словно ему любопытно или он пытается разгадать головоломку, но при этом молчит. Так или иначе я должна рассказать ему все, если хочу найти свою сестру.

– С тех пор как я проснулась, у меня было несколько вспышек в памяти. Я продолжаю прокручивать их в голове. В моей руке фломастер. Мэдди бежит по коридору рядом со мной. Крик в темноте…

Воспоминания ничего не значат. Это проблески, вспышки. Ничего, что могло бы помочь в поисках. И все же они мучают меня. Фломастер. Кеды. Крик. Фломастер. Кеды. Крик.

Мой мозг тшетно пытается успокоиться: тсс, тсс, тсс.

– Кеды, вы сказали? Вы уверены?

– Да. Мэдди всегда носит конверсы, и они звучат совсем не так, как мои шлепанцы.

Детектив Говард отодвигает свой стул и смотрит на мои ноги под столом.

– Ваши шлепанцы, – говорит он, делая пометку.

Я скрещиваю ноги и засовываю их под стул:

– Вы же найдете мою сестру?

Он перестает печатать, и я не знаю, хочу ли я, чтобы он сказал мне правду, или хочу, чтобы он солгал. Я просто хочу перестать чувствовать себя бесполезной.

– Да, – говорит он. – Мы проверяем телефонные данные, просматриваем записные книжки и опрашиваем участников после поездки. Мы обязательно найдем ее!

Дверь снова открывается, и мама возвращается с двумя банками в руках.

– Я думаю, на сегодня все, – говорит детектив Говард, поднимаясь на ноги. – Я обязательно буду держать вас в курсе. Миссис Столл, можно вас на пару слов?

Обрывки разговора доносятся до меня.

«… проблемы… Мэдди… монитор… Грейс…»

Головная боль пронзает так резко и внезапно, что я задерживаю дыхание и крепко зажмуриваю глаза. Я смогу. Я сосредотачиваюсь на дыхании, но мое сердце рвется из груди, пытаясь исследовать те моменты, что я помню, и обратить внимание на то, что меня окружает.

Вопросы детектива Говарда звучат у меня в ушах: «Как вы думаете, откуда у вас этот ушиб? Или этот синяк? Как вы добрались до озера? Почему вы были там под дождем?» Но я прислушиваюсь к своим сомнениям, которые шепчут, что знание может оказаться хуже, чем я себе представляю, и я стараюсь прогнать эти мысли как можно дальше.

Выйдя из здания полицейского управления, я ощущаю дуновение теплого весеннего воздуха, делаю глубокие, судорожные вдохи, желая унять боль в голове и стараясь не обращать внимания на подозрение, растущее в моей груди… На то, от чего волосы встают дыбом у меня на затылке: в тот момент мы не просто бежали. За нами гнались.

Может быть… это действительно был кто-то, кто ездил вместе с нами. Мэдди вскрикнула, значит, мы бежали недостаточно быстро, чтобы…

Справа от меня хлопают дверцы сразу нескольких машин, и к парадной двери подходят двое мужчин в деловых костюмах и девушка. Миниатюрная девушка с длинными светлыми волосами.

– Николь! – зову я.

Ее взгляд проясняется, словно рассеивается туман и она наконец узнает меня. Несколько быстрых шагов, и вот Николь уже около меня. В ту же минуту на ее лице появляется знакомое до боли беспокойство, к которому мне, очевидно, нужно привыкнуть.

– Ты в порядке? Я слышала, что ты в больнице, и…

– Да. – Я опускаю голову, будто пытаясь скрыть следы на своем лице. – Врачи привели меня в чувство.

В какой-то момент я понимаю, что при обычных обстоятельствах мы бы