220 метров - Евгения Сергеевна Овчинникова Страница 13

– Ну, да… Всех, – ответил Михаил, не поняв, к чему тот клонит.

– Вам надо как можно скорее выйти на сделку, верно?

– Верно.

– Давайте вы познакомите меня со всеми местными, чтобы они не боялись и шли на контакт, получите свою сделку, а я, если повезет, раскрою убийство перед отпуском. У меня на это всего-то пять дней.

– Это убийство? – спросил Михаил.

– Да, убийство и попытка скрыть тело. Весьма удачная. А почему стали вскрывать именно в том месте?

– Там в конце девяностых делали укрепление балок, и Нателла Валерьевна точно знала, что они там проходят, поэтому сказала поднимать у нее.

– Ясно, ясно, – ответил следователь. – Значит, сама позвала.

– Мы сначала вскрыли в прихожей, но не попали в балку, – пояснил Михаил. – А старушка очень хочет съехать, потому что Роман Петрович и Иван Вадимыч…

– Кто-кто? – переспросил Скрынников. И опять цепкий взгляд, от которого внутри начинал колыхаться то ли страх, то ли неуверенность.

– Это наши алкоголики, вы их уже видели.

– А-а-а, – протянул Скрынников. – М-да, персонажи у вас те еще, – усмехнулся он. – Вы их так и называете – «наши алкоголики»?

– Называю, – признался Михаил. Он развел руками.

– Атмосферненько, – протянул Скрынников.

Он вернулся к своим бумагам и продолжил их заполнять. Несколько минут длилась практически идеальная тишина, не нарушаемая даже шумом с улицы – кухонное окно выходило в глухой двор. Света здесь было мало, неизбежный эффект колодца. Но в кухнях, расположенных ниже, света еще меньше. В тишине Михаил расслабился, и мысли текли вяло – привычные профессиональные размышления сменились мыслями о дочках. Он опять не отвел Машку в сад, хотя она давно просила. У Сони собирали в школе макулатуру, нужно было отнести сегодня, после второго урока будет загрузка. Классы соревнуются между собой, кто больше соберет, а он совсем забыл и не подготовил вчера старые газеты и пришедшие в негодность детские книжки, оставшиеся еще с его, Михаила, детства – тонкие книги на скрепках: добрые истории о животных и поучительные о хороших людях. Следователь писал, круглые синие буквы ложились на желтоватый бланк, и мысли Михаила потекли в сторону жены. Вчера вечером и сегодня утром Лена была словно неживая. Меланхоличная, и глаза пустые. Мыслями она была далеко от дома, далеко от самого Михаила и от детей. Такая пустота нападала на нее периодически, это было не страшно, нужно только подождать два-три дня, и пройдет само. Дочки в эти дни тоже чувствовали отстраненность матери, видели, что она живет механически, и от этого липли к отцу, словно пытались получить от него недостающее тепло.

– Ну что, давайте начнем с вас? – громко сказал Скрынников. Михаил вздрогнул. – Нужно будет рассказать мне вчерашний день с самого начала: как, что, почему.

– Уже известно, кто это? Мужчина или женщина? И когда убили? – спросил Михаил наугад, будучи уверенным, что ни на один вопрос он не получит ответа. Но Скрынников задумался и ответил:

– Пока только в общих чертах. Потому что дело явно глухое и очередность у экспертов не первая. Пока сказали, что это женщина и что смерть, вероятнее всего, от кровопотери вследствие удара ножом в живот.

– Нужно рассказывать или сразу можно писать? – спросил Михаил.

– Можно одновременно и то и другое, – ответил Скрынников, встал и жестом предложил занять его, бывшее Михаилово место.

Глава седьмая,

в которой Михаил становится добровольным помощником следователя и помогает ему наладить контакт с обитателями коммуналки.

Скрынников внимательно читал написанное Михаилом. Прошло уже полтора часа с момента, как они встретились внизу у парадной, и Михаил гадал, нужно предложить чаю или не стоит.

– Все в порядке, – сказал Скрынников. – Подпишите вот здесь, – ткнул пальцем в пустое пространство на обороте листа. – И дату не забудьте.

Михаил поставил дату и подпись.

– Кто-то вел себя подозрительно? Сказал что-нибудь странное или сделал? – спросил Скрынников.

– Вроде нет, – ответил Михаил. – Нателла Валерьевна материлась, алкоголики ругались – все как обычно.

– А остальные жильцы? Тут не только эти трое.

– Никак не отреагировали, – пожал плечами Михаил. – Удивились, сходили посмотреть, и все. Думаете, это Нателла Валерьевна?

– Пока не знаю, будем разбираться. И подписку о невыезде возьмем.

– У нее вчера взяли.

– Тем лучше.

Они двинулись осмотреть место нахождения трупа. Скрынников уверенно постучал в дверь Нателлы и сказал:

– Нателла Валерьевна, можно?

– Заходите, – отозвались из комнаты.

Скрынников толкнул дверь.

В комнате были идеальная чистота и порядок. Ни пылинки на мебели. Паркет сиял в местах, не закрытых коврами. Стопки посуды в буфете расставлены на одинаковом расстоянии. Даже столовые приборы в подставке стояли по струнке. Порядок контрастировал с зиявшей в полу дырой. Она притягивала взгляд, как черная раскрытая пасть. У Миши в глазах стояла вчерашняя картинка: полиэтилен, через который пробивались очертания человека. Был ли труп сушеным, как мумия, или подвергся разложению? Михаил покосился на следователя. Скрынников с удивлением смотрел на морскую свинку на полу. Та в своем репертуаре сидела у клетки, не двигалась и таращила глаза. Только сейчас не на Михаила, а на следователя. Свинка повернулась всем телом, не моргая, – Скрынников подошел к дыре и заглянул внутрь.

Следователь присел, осмотрел разрез, постучал по балке.

– Хорошо, что подняли. Может, это чья-то мать, сестра. Люди искали.

Михаил сглотнул.

– Вы можете подойти? – спросил следователь.

Михаил понял, что он до сих пор стоит у двери, причем прижимаясь к ней спиной, отстраняясь дальше от раны в полу. Михаил подошел и присел рядом со следователем. Нателла Валерьевна хранила непривычное молчание, стояла у стола и пристально наблюдала за их действиями. Так они и смотрели не мигая – свинка и ее хозяйка.

– Таращится, – прошептал Скрынников, покосившись на свинку. И продолжил громче: – Запах был, когда подняли полы?

Михаил и Нателла переглянулись и ответили, что нет, запаха не было.

– Думаете, если бы был запах, я бы тут жила? – спросила Нателла.

Следователь состроил еле заметную гримаску – не понять, что на уме.

– В протоколе написано, что тело было завернуто в полиэтилен? – спросил Скрынников.

– Если написано, так зачем спрашиваешь, засранец, – буркнула Нателла Валерьевна.

– Потому что это моя работа, – улыбнулся ей следователь, будто не услышав «засранца».

– Ну что ж, по месту в целом все понятно, смотреть больше нечего, – сказал, поднимаясь, следователь. – Можно закрывать и жить дальше.

– Как же я закрою-то, как закрою? – протянула хозяйка комнаты, с ненавистью глядя на него.

– Давайте, – кивнул следователь Михаилу.

Они взялись с двух сторон за вырезанный кусок пола и положили его на старое место.

– Как будто ничего не было, правда, Нателла Валерьевна? – спросил Скрынников.

– Да уж, конечно, не было, – пробурчала та.

Михаил заметил, что в присутствии Скрынникова она ругалась меньше обычного и шипела тоже меньше. Очень хотелось узнать, что это – проблеск сознания или позитивное влияние следователя. Скрынников подошел к столу (свинка всем телом развернулась, не переставая смотреть и не моргая) и достал из папки бумагу, ручку.

– Мы можем присесть за стол? – спросил он, покосившись на свинку.

Нателла Валерьевна кивнула. Скрынников отодвинул стул, присел и начал писать шапку. На столе стоял держатель с салфетками и зубочистками миллиметр в миллиметр параллельно со стеной. Михаил выпрямил спину.

– Вы можете присесть, нужно будет написать все, что знаете, – сказал следователь Нателле.

Старушка безропотно села напротив. Михаил с удовольствием и каплей зависти заметил, как следователь обращался с ними – вроде бы мягко, но все делали и говорили то, что ему было нужно.

– Вы тоже пока присядьте, Михаил Сергеевич, – сказал Скрынников, и Михаил, захватив стул у стены, подсел к общему столу.

Следователь достал из папки еще бумагу, ручку и подвинул их Нателле Валерьевне.

– Повторю на всякий случай. Меня зовут Игорь Вячеславович, и я буду расследовать дело. Сейчас расспрошу вас, что и как было, а потом мы все запишем.

Нателла Валерьевна, сидевшая как примороженная, быстро заговорила, как застрочила из пулемета:

– Тем надо было балки посмотреть, и эти пришли поднимать пол. В первый раз не попали в балку, и я позвала к себе, потому что у меня балки чинили и перекрывали пол, и я знала, что балка