Служба доставки книг - Карстен Себастиан Хенн Страница 12

После окончания школы их дочь на шесть недель отправилась в Зимбабве, чтобы работать с сиротами. По счастливой случайности это был проект бенедиктинских монахинь. В их кругу умиротворение вновь стало частью жизни сестры Марии Хильдегард. Вечерами она читала Новый Завет. Но не как в школе, в качестве обязательного задания к следующему уроку, а по собственной воле и в том объеме, какой был ей по силам. Она познакомилась с молодым человеком по имени Иисус, и он указал ей путь.

Этот путь привел ее в монастырь бенедиктинских монахинь. Там она впервые за всю свою жизнь почувствовала себя по-настоящему на своем месте. Это было похоже на возвращение домой, после того как стало уже казаться, что никакого дома нет. Сестра Мария Хильдегард не хотела покидать это особенное место, потому что нигде больше ей не было так хорошо.

Епархия уже высылала уведомление о выселении, отключала электричество, воду и отопление, угрожала штрафами. Но на основании древнего церковного закона ее никак нельзя было заставить уйти силой. При этом, если бы она уехала из монастыря по собственному желанию, вернуться ей бы уже не позволили. Хотя сестра Мария Хильдегард не знала, наблюдают ли за ней, она не хотела рисковать. Карл всегда приносил ей детективные романы. И каждый раз он упаковывал еще фунт муки и коробочку свечей в качестве необходимых припасов. Они никогда это не обсуждали. Другие соседи тоже время от времени приносили ей что-нибудь, надеясь, что небеса не станут на это гневаться.

Карл ничего не знал о небольшом садике в монастырском дворе, где копалась на грядках сестра Мария Хильдегард. Еще он не знал о фонтанчиках, снабжавших ее питьевой водой. И не понимал, что сестра охотно разговаривает о погоде, потому что это важно для ее растений. Он дал ей имя благочестивого монаха из романа «Нарцисс и Златоуст» Германа Гессе. Карл выбрал для нее ботаническое обозначение и называл ее сестрой Амариллис.

Шаше было очень любопытно познакомиться с монахиней. Она хотела бы знать, едят ли они что-нибудь кроме просфор, носят ли под чепцом волосы (и какой они обыкновенно длины) и существуют ли специальные пижамы для монашек. Вопрос о том, обязательно ли все должно быть вымыто святой водой, она решила все же приберечь. Но еще один так и вертелся на языке.

– А это правда, что тебе совсем нельзя выходить замуж, если ты монахиня?

– Я уже замужем.

– Ого! А Бог об этом знает?

Амариллис засмеялась.

– Бог и есть мой жених.

– Значит, твой жених живет совсем далеко.

– Почему же? Небеса прямо над нами.

– Да, само собой. Но ведь ты не умеешь летать.

Она взглянула на обитель Амариллис:

Или все-таки?..

– Я никогда не пробовала.

– Стоит попробовать. Если ты невеста Бога, ему ведь хотелось бы, чтобы ты была рядом с ним.

– Все монахини – его невесты.

– Я думала, у человека может быть только одна жена. – Потом Шаша кивнула, потому что поняла. – Он же Бог. Конечно же, ему не обязательно придерживаться своих же правил.

От таких слов сестра Амариллис потеряла дар речи. Карл быстро попрощался, желая притвориться, что ничего особенного не произошло.

Следующая книга, тщательно упакованная, предназначалась для доктора Фауста, который утверждал, что был почетным профессором, хотя никогда не получал высшего образования. Он был умен, но у его родителей не хватало денег на его образование. Поэтому он пошел по стопам отца и деда и стал регулировщиком на железной дороге. Каждый день ему приходилось выслушивать жалобы на неэффективность, некомпетентность и недоброжелательность. Выглядел он таким нервным, как будто за ним следили. Кроме того, он жутко боялся собак. Особенно пуделей. При этом ему все-таки хотелось бы иметь постоянного спутника – умного, верного, выдающегося пса. Такой наверняка бы подошел для ученого человека вроде него. Это противоречие Фауст, несмотря на всю свою мудрость, разрешить не мог.

Подобрать ему имя было слишком просто. Доктор Фауст читал исторические трактаты, чтобы опровергнуть их по как можно большему числу пунктов в как можно большем количестве писем, которые он посылал авторам и их университетам. Он рассказывал об этом Карлу, по обыкновению, совершенно вне всякого контекста. Его объяснения были ветвистыми, как реки с множеством притоков. В какой-то момент доктор закрывал дверь, покачивая головой.

Госпожа Длинныйчулок в этот раз приготовила для него нездоровую игру слов («заразум»). Между посещениями Карл всегда чувствовал особую связь между миром и самим собой. Он никогда особо об этом не думал, как не думал и о своей дороге. Сегодня все было иначе. Шаша почти ничего не говорила, но все-таки она была рядом, и это все меняло. Он спрашивал себя, почему она вообще здесь, с ним. Об этом же спрашивала себя Шаша.

– Почему ты не играешь с другими детьми? Разве так больше не делают?

– Делают, конечно.

– Но не ты?

– И я тоже.

– Но не сейчас?

– Не-а.

– У тебя нет друзей?

– Еще чего!

Карл был хорошо знаком с такой манерой вести разговор – по общению со своими стажерами. Даже пара слов давалась им с трудом. Они таким образом, вероятно, экономили энергию для других дел.

– И кто же они?

– Алекс, Лейла, Симона, Анна, Ева-Лина, Тим. Хотя нет, с Евой-Линой больше не дружу, она стала совсем глупой выскочкой. Можно я передам следующую книгу?