Золотой век русской поэзии - Вильгельм Карлович Кюхельбекер Страница 7

   Ужинать с тобою».

Вот красавица одна;

   К зеркалу садится;

С тайной робостью она

   В зеркало глядится;

Темно в зеркале; кругом

   Мертвое молчанье;

Свечка трепетным огнем

   Чуть лиет сиянье…

Робость в ней волнует грудь,

Страшно ей назад взглянуть,

   Страх туманит очи…

С треском пыхнул огонек,

Крикнул жалобно сверчок,

   Вестник полуночи.

Подпершися локотком,

   Чуть Светлана дышит…

Вот… легохонько замком

   Кто-то стукнул, слышит;

Робко в зеркало глядит;

   За ее плечами

Кто-то, чудилось, блестит

   Яркими глазами…

Занялся от страха дух…

Вдруг в ее влетает слух

   Тихий, легкий шепот:

«Я с тобой, моя краса;

Укротились небеса;

   Твой услышан ропот!»

Оглянулась… милый к ней

   Простирает руки.

«Радость, свет моих очей,

   Нет для нас разлуки.

Едем! Поп уж в церкви ждет

   С дьяконом, дьячками;

Хор венчальну песнь поет;

   Храм блестит свечами».

Был в ответ умильный взор;

Идут на широкий двор,

   В ворота тесовы;

У ворот их санки ждут;

С нетерпенья кони рвут

   Повода шелковы.

Сели… кони с места враз;

   Пышут дым ноздрями;

От копыт их поднялась

   Вьюга над санями.

Скачут… пусто все вокруг;

   Степь в очах Светланы;

На луне туманный круг;

   Чуть блестят поляны.

Сердце вещее дрожит;

Робко дева говорит:

   «Что ты смолкнул, милый?»

Ни полслова ей в ответ:

Он глядит на лунный свет,

   Бледен и унылый.

Кони мчатся по буграм;

   Топчут снег глубокий…

Вот в сторонке божий храм

   Виден одинокий;

Двери вихорь отворил;

   Тьма людей во храме;

Яркий свет паникадил

   Тускнет в фимиаме;

На средине черный гроб;

И гласит протяжно поп:

   «Буди взят могилой!»

Пуще девица дрожит;

Кони мимо; друг молчит,

   Бледен и унылый.

Вдруг метелица кругом;

   Снег валит клоками;

Черный вран, свистя крылом,

   Вьется над санями;

Ворон каркает: печаль!

   Кони торопливы

Чутко смотрят в темну даль,

   Подымая гривы;

Брезжит в поле огонек;

Виден мирный уголок,

   Хижинка под снегом.

Кони борзые быстрей,

Снег взрывая, прямо к ней

   Мчатся дружным бегом.

Вот примчалися… и вмиг

   Из очей пропали:

Кони, сани и жених

   Будто не бывали.

Одинокая, впотьмах,

   Брошена от друга,

В страшных девица местах;

   Вкруг метель и вьюга.

Возвратиться – следу нет…

Виден ей в избушке свет:

   Вот перекрестилась;

В дверь с молитвою стучит…

Дверь шатнулася… скрыпит…

   Тихо растворилась.

Что ж?.. В избушке гроб; накрыт

   Белою запоной;

Спасов лик в ногах стоит;

   Свечка пред иконой…

Ах! Светлана, что с тобой?

   В чью зашла обитель?

Страшен хижины пустой

   Безответный житель.

Входит с трепетом, в слезах;

Пред иконой пала в прах,

   Спасу помолилась;

И, с крестом своим в руке,

Под святыми в уголке

   Робко притаилась.

Все утихло… вьюги нет…

   Слабо свечка тлится,

То прольет дрожащий свет,

   То опять затмится…

Все в глубоком, мертвом сне,

   Страшное молчанье…

Чу, Светлана!.. в тишине

   Легкое журчанье…

Вот глядит: к ней в уголок

Белоснежный голубок

   С светлыми глазами,

Тихо вея, прилетел,

К ней на перси тихо сел,

   Обнял их крылами.

Смолкло все опять кругом…

   Вот Светлане мнится,

Что под белым полотном

   Мертвый шевелится…

Сорвался покров; мертвец

   (Лик мрачнее ночи)

Виден весь – на лбу венец,

   Затворёны очи.

Вдруг… в устах сомкнутых стон;

Силится раздвинуть он

   Руки охладелы…

Что же де́вица?.. Дрожит…

Гибель близко… но не спит

   Голубочек белый.

Встрепенулся, развернул

   Легкие он крилы;

К мертвецу на грудь вспорхнул…

   Всей лишенный силы,

Простонав, заскрежетал

   Страшно он зубами

И на деву засверкал

   Грозными очами…

Снова бледность на устах;

В закатившихся глазах

   Смерть изобразилась…

Глядь, Светлана… о творец!

Милый друг ее – мертвец!

   Ах!.. и пробудилась.

Где ж?.. У зеркала, одна

   Посреди светлицы;

В тонкий занавес окна

   Светит луч денницы;

Шумным бьет крылом петух,

   День встречая пеньем;

Все блестит… Светланин дух

   Смутен сновиденьем.

«Ах! ужасный, грозный сон!

Не добро вещает он —

   Горькую судьбину;

Тайный мрак грядущих дней,

Что сулишь душе моей,

   Радость иль кручину?»

Села (тяжко ноет грудь)

   Под окном Светлана;

Из окна широкий путь

   Виден сквозь тумана;

Снег на солнышке блестит,

   Пар алеет тонкий…

Чу!.. в дали пустой гремит

   Колокольчик звонкий;

На дороге снежный прах;

Мчат, как будто на крылах,

   Санки, кони рьяны;

Ближе; вот уж у ворот;

Статный гость к крыльцу идет…

   Кто?.. Жених Светланы.

Что же твой, Светлана, сон,

   Прорицатель муки?

Друг с тобой; все тот же он

   В опыте разлуки;

Та ж любовь в его очах,

   Те ж приятны взоры;

Те ж на сладостных устах

   Милы разговоры.

Отворяйся ж, божий храм;

Вы летите к небесам,

   Верные обеты;

Соберитесь, стар и млад;

Сдвинув звонки чаши, в лад

   Пойте: многи леты!

Улыбнись, моя краса,

   На мою балладу;

В ней большие чудеса,

   Очень мало складу.

Взором счастливый твоим,

   Не хочу и славы;

Слава – нас учили – дым;

   Свет – судья лукавый.

Вот баллады толк моей:

«Лучший друг нам в жизни сей

   Вера в Провиденье.

Благ зиждителя закон:

Здесь несчастье – лживый