Некоторые любят погорячее, или Джентльмены предпочитают блондинок - Анита Лус Страница 16

будут, потому что леди Фрэнсис Бикман с радостью уплатит все деловые расходы, если они скажут ей, что им пришлось всюду нас возить, чтобы дождаться удобной минуты и обворовать нас: т. к. леди Фрэнсис Бикман одна из тех богатых женщин, которые не любят тратить деньги ни на что, кроме судебных процессов. А сейчас она готова тратить сколько угодно, потому что ее очень рассердило то, что мы ей сказали.

Мне стало ясно, что настало время серьезно подумать, и я села и очень долго думала. Потом я сказала Дороти, что решила положить настоящую бриллиантовую тиару в сейф отеля Ритц, а затем купить фальшивую бриллиантовую тиару в том ювелирном магазине, где продаются подделки. Эту поддельную тиару я буду держать на виду, так чтобы Людовик и Жулик видели, как я с ней небрежно обращаюсь, и были бы уверены в удаче. А когда мы будем выезжать с ними, я ее могу класть в свою сумочку и таскать с собой, так чтобы они всегда чувствовали, что тиара у них под самым носом. Тогда мы с Дороти можем брать их с собой по магазинам и заставлять их тратить на нас кучу денег, а каждый раз, как они начнут морщиться, я буду открывать мою сумочку, чтобы они видели, что тиара тут; это им поднимет настроение, и они будут дальше охотно тратить деньги. А в конце концов я даже могу им позволить украсть ее, они очаровательные джентльмены и я в сущности очень рада буду им помочь. А как будет забавно, если они украдут тиару для леди Фрэнсис Бикман, и ей придется заплатить им кучу денег, а потом окажется, что тиара – подделка. Ведь леди Фрэнсис Бикман настоящей тиары не видела и поддельную примет за настоящую, во всяком случае пока она опомнится, Людовик и Жулик успеют с нее получить деньги за свои труды. Поддельная тиара будет мне стоить всего каких-нибудь шестьдесят пять долларов, а что такое шестьдесят пять долларов, если за это мы с Дороти получим массу прелестных подарков, которые покажутся еще прелестнее, если подумать, что заплатит за них леди Фрэнсис Бикман! И это преподаст леди Фрэнсис Бикман хороший урок – не говорить таких вещей, как она наговорила двум беззащитным молодым американкам, которые, как я и Дороти, одни в Париже и не имеют мужчины, чтобы заступиться за них. Когда я рассказала Дороти все, что я придумала, Дороти вытаращила на меня глаза и долго на меня смотрела, потом сказала, что мои умственные способности замечательны и что я напоминаю ей радио, потому что радио – тоже можно слушать в течение долгих дней и когда, наконец, придешь в отчаянье и захочешь его разломать на мелкие куски, тут-то оно и выдаст какой-нибудь шедевр.

Когда Людовик нам позвонил по телефону, Дороти ответила ему, что мы будем очень рады, если они с Жуликом будут нас сопровождать по магазинам завтра утром. И Людовик спросил своего папа, и тот сказал, что с удовольствием. Потом они спросили, не хотим ли мы вечером поехать в «Фоли-Бержер». Людовик прибавил, что все французы, которые живут в Париже, очень любят бывать с американцами, потому что это им дает предлог бывать в «Фоли-Бержер». Мы с удовольствием согласились. А сейчас мы с Дороти отправляемся в магазины, чтобы, во-первых, купить бриллиантовую тиару, а во-вторых, приглядеть что мы завтра заставим себе купить Людовика и Жулика. Положительно, всегда – что ни делается, все к лучшему. В конце концов, нам же нужно иметь знакомых джентльменов, которые сопровождали бы нас по Парижу, пока не приедет мистер Эйсман, а с интересными джентльменами нам выезжать неудобно, потому что мистер Эйсман желает, чтобы мы общались только с интеллигентными джентльменами. Правда, Людовик и Жулик не очень-то интеллигентно выглядят, но мы можем сказать мистеру Эйсману, что мы у них учились французскому. И, правда, хоть я еще не научилась говорить по-французски, но зато я уже почти все начала понимать, когда Жулик говорит по-английски. Так что если он заговорит на своем английском языке при мистере Эйсмане, а я пойму, что он скажет, то мистер Эйсман наверняка подумает, что я понимаю по-французски.

Май 2

Мы были вчера в «Фоли-Бержер». Это было божественно. Я хочу сказать, что это было необыкновенно художественно, потому что там почти все девушки на сцене были совсем голые. Одна из них оказалась приятельницей Людовика, и он сказал, что она очень-очень милая девочка и что ей всего 18 лет. Но Дороти возразила: «Она вас надувает, Людовик, за 18 лет нельзя добиться того, чтобы коленки стали такими черными». Людовик и Жулик, очень-очень громко расхохотались. Вообще Дороти вела себя в «Фоли-Бержер» очень неблаговоспитанно. Я нахожу, что, когда девушки показываются на сцене без ничего, это очень художественно, и те, у кого есть художественная жилка, – не могут не находить этого очень красивым; во всяком случае, мне бы и в голову не пришло хохотать в таком художественном месте, как «Фоли-Бержер». Между прочим, я надела в «Фоли-Бержер» мою поддельную тиару. Сделана она мастерски и могла бы обмануть любого эксперта на глаз; Людовик и Жулик прямо оторваться не могли, все смотрели на нее. Но это меня не беспокоило, потому что я ее привязала очень-очень крепко. Я хочу сказать, что было бы прямо фатально, если бы они ее заполучили раньше, чем мы с Дороти хорошенько поводим их по магазинам.

Сегодня с утра мы уже готовы идти в магазины. Жулик за нами явился спозаранку; сейчас он в гостиной с Дороти, и мы ждем Людовика. А я оставила на столе в гостиной бриллиантовую тиару, чтобы показать Жулику, как я с ней небрежно обращаюсь, но, конечно, Дороти за ним присматривает. Однако, вот и Людовик пришел, потому что я слышу, как они целуются с Жуликом. Они постоянно целуются. Надо выйти к ним; а бриллиантовую тиару я при них положу в свою сумочку, чтобы они все время чувствовали, что она рядом, и мы все отправимся по магазинам. А мне прямо улыбаться хочется, как я вспомню про леди Фрэнсис Бикман.

Май 3

Вчера было прямо очаровательно. Людовик и Жулик накупили нам с Дороти множество очаровательных подарков. Но потом у них очевидно пошли на убыль все захваченные с собою франки, и они начали морщиться, но как только я это заметила – я дала Жулику подержать мою сумку, пока я буду примерять блузку. И он сразу развеселился, хотя, понятно, Дороти оставалась с