Последняя патриотическая - Артур Валерьевич Чёрный Страница 61

У обоих жаркое лето четырнадцатого: Саур-Могила, Иловайский котел. Дикой подорвался под Мариуполем в сентябре четырнадцатого, захромал на левую ногу. «Девять километров до города не дошел», – вздыхал он потом. Затем в Весёлом в пятнадцатом – пулю под сердце, в шестнадцатом – на голову мину да новую пулю в семнадцатом. Куда ни ткни, в решето попадешь. И все раны спереди, а орденов – на штаны можно вешать.

Я видел его по телевизору в конце шестнадцатого на Светлодарской дуге.

– Дикой, сука! – от радости хотелось залезть мне в экран.

А там он, с черным лицом, постаревший, уставший: «Сводной ротой осуществил штурм… Кикиморы». Высота наша!.. «Двухсотых» нет.

Послужил обеим республикам, был командиром роты, но вот устал да собрал свои вещи. «Я всё, я домашний.» – в семнадцатом доехал он до дому.

А Тихий? Одно имя – ничего больше. Слова не вытянешь. Случайно встретились с ним летом шестнадцатого в Донецке у парка Щербакова. Долго стояли, обнявшись, на середине проезжей части.

– Тихий, где ты теперь?

– Промка Авдеевки.

– Возьми, а?

– Так ты ж уголовник! Надеешься, шлепнут? – смотрит он в точку.

– Да, – понял я нынче. – Оказалось, умирать-то не страшно, а вот судьбу ломать – страшно.

Где ты, брат Тихий? Горит ли твоя звезда?

Да кто ж ее знает…

Иволга. «Куда те винтовку?… Много толку с вас, баб…» – ворчал на нее Орда, принимая в разведку.

Прав был Орда: не вышел из Иволги снайпер. Да, постреляла укропов, да, повоевала, да, была под Дебальцевом, а после понесло по фронтам. И все со своей винтовкой. Но ведь не талант.

Иволгу сделали снайпером сами укропы. История эта темная, подлая и неясная, как вся их поганая пропаганда. Но именно укропские лживые трубы пропели ей славу, которой позавидовал бы воин-мужчина. Так очередная «перемога» превратилась у них в самую позорную «зраду».

Вот их агитка в сетях.

В начале июня 2017 года наша украинская морская пехота передала передовую одной из мотострелковых бригад. Почти неделю свежие силы изучали обстановку, местность, не спеша заходили на позиции морпехов.

Однажды, в ходе совместного с пограничниками обхода новой территории, сразу за селом Пищевик[14] пограничники заметили свежую лежку, какую, как правило, используют либо снайперы, либо корректировщики. Поскольку «ихтамнеты» активно используют в этом районе беспилотники, наши бойцы сошлись на мнении, что это снайпер.

Разведка мотострелков умело разместила возле лежки засаду и стали ждать…

Ждали недолго. Буквально через полтора суток к лежке «незаметно» пробрался снайпер. Один человек. Еще по-темному, за час перед рассветом.

Врагу дали немного успокоиться. Тишина. Лягушки квакают, птицы чирикают. Природа цветет и пахнет.

– Ну что, тварюка! Ты окружен! Сдавайся! – прервал природное блаженство грубый бас одного из разведчиков.

Для убедительности три короткие очереди – сзади, слева и справа от снайпера. Путей отхода нет. Впереди лишь плотина с открытой местностью.

Согласно данным радиоперехвата, снайпер начал запрашивать подмогу, истерическим голосом требуя прикрытия арты и тому подобное. Наши парни долго не могли поверить, что снайпер говорила женским голосом и использовала позывной «Иволга».

– Так это та самая Иволга, которая наших пацанов сперва калечила, а потом раненых добивала еще под Дебальцевом в две тысячи пятнадцатом году, – сказал возмущенно кто-то из разведчиков.

Иволга по рации сперва паниковала. Потом приказывала и угрожала своим «однополчанам». В конце просто начала умолять их о своем спасении. Они не пришли к ней на помощь. Они кинули ее и предали…

Иволгу ликвидировали, поскольку открыла огонь в сторону наших бойцов.

Ее соратники из числа почитателей Русского мира официально признали факт ее ликвидации, соболезнуя ее мужу и маленькой дочери. Показательно, что в целях маскировки друзья Иволги сообщали, что она погибла якобы еще зимой.

После ликвидации тело Иволги доставили на одну из баз нашей разведки. А со временем заговорила ее рация – на украинских военнослужащих вышли «ихтамнеты», предложив передать им тело. Попросили вывезти на нейтральную территорию (серую зону) и бросить на дороге.

Наши отказали и предложили приехать к ним и самим забрать преданного ими же своего снайпера.

– Да ну нах… Вы ж и нас там всех положите. Знаете, укропы, что? А закопайте ее где-нибудь в лесопосадке, и х… с ней! – сказал по рации голос с явно российским акцентом.

Уроженка Макеевки, террористка с позывным «Иволга» стала известна благодаря российским пропагандистам, которые «засветили» ее в феврале 2015 года в ходе боев под Дебальцевом.

Да, не хватает по ту сторону художественных талантов! Так и сквозит меж строк дешевизной.

Ну кто же узнает, что боя с Иволгой не было? И погибла она не так, и в другом месте, и, может, вообще погибла не на войне. Но Ани действительно нет. И, пронюхав о ее смерти в сетях, падальщики шакалы, что не могут пройти мимо мертвых – украинские пропагандисты, – решили сделать на ней «перемогу».

Ну кто такая Иволга, чтобы стать знаменитой в Дебальцеве снайпершей, вдобавок маньяком? Всего лишь баба с винтовкой… А где ж ее труп, который «отказались» забрать ополченцы? Да нет его и не было никогда у укропов. Иначе б мелькал во всех роликах.

Снова опозорились грязные последыши Геббельса.

И все же спасибо вам, гаденыши, что указали агиткой главное в этой войне: и женщины стоят в окопах наравне с мужчинами! И женщины идут один против ста! И когда приходится умирать, одни в полном окружении, они не бегут, не прячутся, не просят у вас пощады. Они вызывают на себя огонь артиллерий! И умирают непобежденными!

Вы, последыши Гитлера и Бандеры, еще раз показали всем, как умирают русские! Как насмерть, не согнувшись, стоит против вас Донбасс!

Аня! Мы не знаем, как ты погибла. Но если враг протрубил про твой подвиг, пусть он будет твоим!

Знай, Аня! И после твоей смерти стоит Новороссия! А Украина, это уродливое недоразумение двадцатого века провалится в преисподнюю как позор всех славян.

Покойся с миром, сестра.

Чоп, Батон и Береза – экипаж машины боевой… Пьяная лихая компания на БМП. У одного из троих всегда в кармане стакан.

– Нервы ведь не железные – кататься в гробу на колесах. Наливай, командир! – ни с места перед боем Батон.

– Спирт жрете – сами от спички вспыхнете, – цедил им в бутылку (некуда деться!) Орда.

Пили они по-черному, а воевали, как дьяволы – огненная кровь да ураганная удаль. И все уцелели в огне, и каждому досталась награда: пожизненная отставка Батону и Чопу и смерть в отставке Березе.

Экипаж машины трудовой. Прошло