Неотправленные письма - Олег Юрьевич Рой Страница 5

Глава 2. Помощь близких

В самом начале гуманитарную помощь привозили в коробках и ящиках, и Надежде Витальевне приходилось самой её фасовать. Теперь все продукты были упакованы в красивые картонные коробки, а те, в свою очередь, погружены в полиэтиленовые пакеты с символами V или Z, попадались и О. Каждый пакет был подписан – Надежда Витальевна сама составила списки сельчан и передала их кураторам из Донецка.

Привёз гуманитарную помощь Петрович – пожилой мужчина лет семидесяти, но до сих пор крепкий, как он сам о себе говорил – справный. Петровича называли иногда Фигаро[12] – его газик ездил по всему югу Донецкой Народной Республики, развозя грузы, не раз и не два побывал под обстрелами ВСУ, но, как говорится, пронесло – только тент над кабиной в нескольких местах посекли осколки, а так ничего.

Петрович, как всегда, помогал Надежде разгружать машину.

– Что у нас сегодня? – интересовалась Надежда Витальевна.

– Как в прошлый раз, – отвечал Петрович. – Мука, сахар, рис, гречка, бутылка растительного масла, консервы. Сгущёнка вареная. Чай. Захаровна, кстати, спрашивала, у тебя на участке курящих много?

– Полторы калеки, – ответила Надежда расхожим выражением и покраснела – Гришка, который смолил больше всех, действительно был калекой. – А что?

– Там решили передать со следующей партией папиросы, – ответил Петрович, указывая пальцем на потолок. – Отзвонись Захаровне, сколько пайков брать.

Они внесли пакеты в помещение, и Петрович увидел разложенные на столе письма и конверты:

– Это что это? – удивился он.

– Письма солдатские, – пожала плечами Надежда.

– Для музея, что ли? – уточнил Петрович.

– Да нет, – пояснила Надежда Витальевна. – Укровояки нашу почтовую машину накрыли из минометов, почту сюда привезли. По тюку осколок прошёлся, часть писем перемешалась, сортирую, вот.

– А с ребятами что? – спросил Петрович. – Ну, с фельдъегерями в смысле.

– Ранены оба, но не сильно, – ответила Надежда. – Володя мой с ними возится.

– Слыхал я, укроп к контрнаступлению готовится, – сказал Петрович, когда они с Надеждой отправились за следующими пакетами. – Озверели они там совсем.

Надежда коротко кивнула. Обсуждать эту тему совсем не хотелось. Сердце болело за Витальку.

– А я, как развезусь, к сестре Катьке рвану. – Петрович захватывал по четыре плотных пакета зараз, у Надежды сил хватало только на два.

– Куда? – спросила Надежда. – В Донецк, в Горловку?

– В Мариуполь, – ответил Петрович. – Мы-то горловские сами, а Машка моя еще в восьмидесятых за моряка вышла, в Мариуполе они и осели. В перестройку всю семью кормила – работы не было, а ее муж крутился, почитай, на двадцать человек родственников.

Они занесли пакеты, Петрович остановился, вытирая пот со лба:

– Можно перекур? Жарко сегодня, что-то я запарился.

– Вы где курить собрались, здесь, что ли? – подозрительно покосилась на него Надежда.

– Зачем же здесь, раз на улице такая теплынь? – ухмыльнулся Петрович. – Под навесиком у тебя перекурю и продолжим.

– Ну курите уж, что делать, – пожала плечами Надежда. – Может, вам по два пакета брать, раз тяжело?

– Да не тяжесть проблема, – приосанился Петрович. – Руки-то у меня еще дюжие, а ноги уж не те. Будь я помоложе – сам в ополчение бы подался, а так что – тюки развожу. А помолодей я лет на тридцать… ух и скрутил бы я эту пакость укропную в баранкин рог! Я в молодости крепкий был…

– Вы и сейчас еще ничего, – приободрила его Надежда Витальевна. Они вышли на крыльцо, над которым был выведен жестяной навес.

– Ничего, – проворчал Петрович, подкуривая, – ни повоевать, ни полюбить… у меня, правда, два зятя в ополчении. Сыновей нам с Наташей моей Бог не дал, двух доченек только. А у сестры моей, кстати, сына укропы в мобилизацию загребли, а он, не будь дурак, ночью к нашим через нейтралку ушел, воюет теперь под Краматорском.

«Чёртова война», – подумала Надежда Витальевна, – «она занимает все наши мысли. На какую тему не заговори – все сводится к ней»…

– У них в Мариуполе котельную запустили, – продолжал Петрович. – Воду дали, и горячую тоже. Да что-то с кранами приключилось, пока воды не было. Думаю, засорилось там все, трубы-то старые. Возьму новый смеситель, прикупил в Донецке, да поставлю, заодно трубы почищу, сколько смогу. Подводка там старая, вот я себе пластик поставил, нормально работает.

– А у нас дома водонагреватель, – сказала Надежда, глядя, как Петрович докуривает. – И насос погружной в колодце. Муж его каждый год по два раза чистит, колодец заиливается, а если ил в нагреватель попадет – конец. В пятнадцатом году без фильтров жили, так нагреватель даже не включали – в тазиках грели, как при царе Горохе.

– У Маши в Мариуполе воды с пятнадцатого не было, – Петрович докурил, огляделся и бросил окурок в пустое ведро у крыльца, служившее урной и постоянно пустовавшее. – Ни горячей, ни холодной. Наши тогда едва Мариуполь не отбили, помнишь?

Надежда кивнула.

– Ну вот, а укроп, отступая, котельную им и рванул, – Петрович выдал непечатное выражение и смутился, как школьник, – прости, вырвалось. Вот гниды, они всегда так делают. Дома обносят подчистую, даже розетки из стен с мясом выкорчёвывают, и смесители те же, про унитазы вообще молчу.

Они отправились к машине и нагрузились пакетами:

– Машка с зимы в подвале жила, – продолжил Петрович, – и как только не застудилась? Укроп их в подвал согнал, а сами по квартирам расположились. Маша говорит, в квартире после них как ураган прошёл, хотя боёв у них в квартале и не было – драпанули герои в направлении «Азовстали»[13], только пятки сверкали.

Они занесли пакеты, поставили на пол.

– А в детском саду во дворе в песочницах минометы поставили, – продолжил Петрович. – Там и так был детсад – одно название, а тут еще и минометы. Чёрт его знает, чем они там думали…

– Та ясно чем, – в дверях появилась Саша Семина, крепкая женщина средних лет. В посёлке её звали Семенóвич – за сходство фамилий и внушительный бюст. – Наши бы по минометам долбанули, а те бы стали вонять, что детский садик разнесли. Они везде так делают. Вы, дядь Миша, сейчас про какой посёлок?

– Про город, – ответил Петрович. – В Мариуполь завтра собираюсь, к сестре.

– Вам, кстати, помочь? – спросила Саша у Надежды. Та кивнула:

– От помощи не откажемся.

Они втроём вышли к машине.

– Как уже хочется, чтобы всё закончилось! – сказала Саша, подхватывая пакеты. – Неймётся им всё. Май на исходе, давно пора сеять,