Zа право жить - Коллектив авторов Страница 5

– Да папка! Щекотно! Брось! – кричал, увертываясь от непривычных ласк, мелкий.

– Оставь его, идол! – проворчала Танька, стоя в дверях. – Гляди, всего ребятенка в саже извозил, черт!

– Бабуля, а ты сама-то на себя в зеркало посмотри. Если я черт, то ты – моя родная бабушка! – Андрюха расхохотался. Вслед за ним залился звонким смехом и мелкий.

Танька глянула в зеркало у входа. Действительно, лицо, руки, волосы, выбившиеся из-под платка, сам платок и халат были в грязных разводах пыли и сажи.

– Чего приперся?! – Во двор вошла Олька.

Мальчики волокли за ней сумки, ее плечи оттягивал рюкзак. Андрюха подскочил к Ольке, стянул рюкзак, ойкнув от его тяжести, вскинул на себя и понес в дом. Старшие мальчики настороженно молчали – они слишком хорошо помнили отца.

Новости, которые принесла Олька от магазина, были тяжелее ее сумок. Это война. Киевская армия начала наступление. Во время ночного обстрела один из снарядов попал в подстанцию, оставив всех без света. Газа сказали совсем не ждать. А связь есть только в центре.

– Я маме позвонила. Сказала: у нас все в порядке, чтобы не беспокоилась. Говорят, обстрелы будут еще. Может, даже авианалеты. – Голос Ольки был глухой и тихий.

Танька никак не могла взять в толк. Какая киевская армия? Какое наступление? Кто обстреливает? Американцы? Немцы? Украинцы? Свои?

– Волки поганые им свои! – Андрюха сплюнул и грязно выругался.

Он рассказал Таньке все то, что она пропустила в своем предсмертном лежании. Оказалось, в Киеве в феврале случился переворот. Новую власть жители их рабочего края не признали и объявили себя независимыми от нее. Многие хотели войти в состав России, как Крым.

– А что с Крымом? – Танька не переставала удивляться.

– Когда новая киевская власть пошла вразнос, русские аккуратно ввели войска и провели референдум о вхождении Крыма в состав России. Народ проголосовал «за». В Киеве только зубами щелкнули, а корабль-то уже уплыл.

– А нас они что ж не возьмут? Я тоже за Россию проголосую, – волновалась Танька.

– Не знаю. Говорят, они нас по-любому не оставят.

Андрюха вздохнул и повернулся к Ольке:

– Я что, значит, пришел. Наши это, ополчение собирают, воевать, значит. Я того, записался. Вот хотел повидаться. Там стреляют, может, больше и не свидимся. Так как-то.

Олька разбирала сумки, с удивлением украдкой разглядывая Андрюху. Но старая обида пересилила:

– У тебя ж руки с перепою трясутся! Как стрелять-то будешь?

– Я, это, Олька. Я завязал, значит…

– Завязал он. Слышали мы уже этот баян.

– Ну правда! Детьми клянусь!

Олька взорвалась:

– Как ты можешь, мудозвон, детьми клясться! Да когда ты их последний раз видел, пьянь подзаборная?! Ты знаешь, что они едят?! Где спят?! Во что одеты?!

Андрюха не оправдывался. Он молчал, опустив голову. Олька, не получая отпора, неожиданно оборвала себя и отвернулась.

– Я тут немного денег принес.

– На что мне теперь твои деньги, – уже без злости ответила Олька. – Магазин как вымели. Мы не одни такие умные оказались, все с баулами да рюкзаками. Там сейчас шаром покати. Люди все похватали.

– Давай, Андрюха, еще пригодятся когда, – неожиданно вступилась Танька.

Андрюха отдал деньги и заметно приободрился:

– Можно я к вам буду заходить когда? Там, трубу прочистить или дров наколоть? Мы тут недалеко расположились, километрах в двадцати. Раз – и я у вас.

Он сам рассмеялся от неожиданного каламбура, за ним захохотали мальчишки. Андрюха подмигнул им и сказал твердо:

– Обещаю! Если жить останусь, пить брошу! Вас заберу! Все заново начнем!

Олька покачала головой:

– Обещалкиных на свете и без тебя навалом. Поживем – увидим. – Потом глянула в его глаза и тихо закончила: – Ладно. Получится – заходи.

Андрюха сгреб пацанов, расцеловал, пообещал принести гильз, велел беречь и защищать мамку со старой бабулей. Он хотел было обнять и Ольку, но та резко отстранилась. Андрюха махнул всем рукой и выскочил из дома.

Без газа и электричества дел в доме прибавилось. За водой теперь приходилось ходить к