Неотправленные письма - Олег Юрьевич Рой

Олег Юрьевич Рой

Неотправленные письма. Роман-онлайн

© Рой О., 2024

© ООО Издательство «Вече», 2024

Пролог

Ее зовут Мария. Ей двадцать четыре года. Она – студентка Донецкой музыкальной академии. Красивая, стройная, как тростинка, с длинными, тонкими пальцами, словно созданными для того, чтобы нажимать клавиши рояля. У нее большие зелёные глаза и очень темные, цыганские волосы, собранные в аккуратный пучок на затылке.

Ей всего двадцать четыре, но на пианино, а теперь – на фортепиано она играет с шести лет. И даже война, которую Украина развязала против Донецкой и Луганской республик, не помешала ей стать лауреатом нескольких международных конкурсов. Наверняка она достигла бы и большего, но некоторые площадки просто не пускают исполнителей из непризнанных республик. Почему? Почему музыка, высокое искусство, вдруг стала заложником политики? Почему старушка Европа вдруг больше полюбила гортанные и грубые бандеровские марши, чем классическую музыку – Чайковского, Рахманинова, Мусоргского?

В этом мире слишком много таких вопросов, на которые никто не может дать ответ.

Ей всего двадцать четыре, но огромные концертные залы замирают, когда ее руки ложатся на клавиши огромного фортепиано. Миг – и они взмывают над ними, а вместе с их полётом рождается потрясающе красивая музыка. Не всё определяют ноты; одно и то же произведение разные исполнители сыграют по-разному. Музыка Марии похожа на волшебство, словно эльфы и феи ткут из невидимого золота и серебра легковесный узор потрясающей красоты. И те, кто видят её тонкие пальцы над клавишами рояля, поражаются тому, как их движения синхронны этому фантастическому узору звуков.

Её зовут Мария, она любит родной город. Ей тысячу раз предлагали уехать – в безопасные Москву и Петербург, в некогда легендарные, но потерявшие свой блеск, Париж, Вену, Лондон, даже за океан. Маша не согласилась, а от переезда за границу просто отказалась. Она любит Донецк, она не собирается бросать его.

Маша выступала на самых известных мировых площадках, но с большей охотой она даёт концерты в школах и клубах Донбасса. Она ездит по ДНР и ЛНР и играет на расстроенных пианино и фортепиано – не за деньги. Для них. Для тех, у кого война украла детство. Для того чтобы почерневшие от войны детские глазки загорались солнечными лучиками, а лица освещались нежными улыбками.

Сегодня её пригласили в крохотный город Забойск. Этот город совсем небольшой, пять или семь улиц, не считая переулков, но здесь есть свой Дом культуры, а в нём – неплохой рояль, оставшийся с советских времен. Забойск совсем рядом от «линии соприкосновения», и накануне его обстреляли «Градами»[1], к счастью, без жертв и особенных разрушений – сработала ПВО[2], «Панцири»[3] перехватили большую часть ракет, другие ушли «в молоко». Марии предлагали не ехать или хотя бы перенести свою поездку…

– Снаряд два раза в одну воронку не попадает, – ответила девушка и улыбнулась той улыбкой, в которую были тайно влюблены все молодые ополченцы, посетившие её выступления…

Мария выступила с аншлагом – в Забойск на её концерт съехались даже жители окрестных деревень, а также персонал и некоторые раненые из эвакуационного госпиталя неподалёку. Узнав, что поблизости есть госпиталь, Мария после концерта встретилась с одним из его врачей, Сергеем Нисоновичем – вторым после главврача, оставшегося дежурить.

– Жаль, что у вас нет хотя бы пианино! – сказала девушка. – Я бы хотела выступить перед ранеными…

– Пианино-то у нас есть, – ответил Сергей Нисонович, – оно, правда, с одного боку прострелено, да и расстроено безбожно…

– Я играла и на худших инструментах, – заверила его Мария. – Может, мне к вам подъехать, скажем, завтра вечером?

На том и порешили. Поэтому Мария задержалась в Забойске, уведомив об этом руководство и родителей. Она переночевала в общежитии, в котором раньше жили рабочие завода горного оборудования. Днём за ней должны были прислать машину из госпиталя.

Мария проснулась рано, она вообще была «жаворонком». Позавтракав в местной столовой, она решила пройтись по Забойску, не отходя далеко от общежития, благо рядом был красивый парк с высокими, старыми елями, бюстом Ленина, увитым плющом, и новой детской площадкой, которую, вероятно, сделал из дерева кто-то из местных. На площадке резвилась детвора, по аллейкам прогуливались несколько мамочек с колясками…

…Отчего-то Мария сразу обратила внимание на эту женщину. Молодая, не старше самой Марии, если не младше, она катила коляску, а рядом с ней крутился малыш лет трёх-четырёх. Юркий карапуз то и дело что-то приносил маме – веточку, камушек, цветок, сорванный на газоне, больше похожем на лужайку.

Маша почти поравнялась с женщиной – у той проснулся ребенок в коляске, и она стала его укачивать, тихо и мелодично что-то напевая. Второй ребенок отбежал в сторону и наклонился, рассматривая что-то в траве. Как будто кто-то невидимый подтолкнул Марию крылом, а может, сработал новый «рефлекс Донбасса» – Мария быстро шагнула к ребенку, который, присев на корточки, тянул руку к чему-то в высокой, сочной траве. Может быть, в Забойске такого еще не видели, но в Донецке знали уже очень хорошо, что это был за предмет…

«Лепесток». Крошечная мина-крылатка, которой снаряжают боевые части неуправляемых ракет. У взрослого человека взрыв такой мины под ногой отрывал ступню, а иногда – ногу до колена…

Трёхлетнего малыша он, скорее всего, убил бы. А ребенок уже накрыл мину ручкой, и Маше даже показалось, что она услышала щелчок, с которым взводится взрыватель…

Она бросилась вперед, осторожно оттолкнула малыша и накрыла мину рукой. Металлическая поверхность показалась ей тёплой. Подхватив мину снизу другой рукой, девушка развернулась спиной к ничего не понимающему ребенку, который сел на землю и начинал хныкать, моля Бога о том, чтобы успеть отбросить подальше ужасную находку, но, увы, не успела. Взрыва она не слышала, но увидела яркую вспышку, а потом все чувства разом отключила ужасная, всепоглощающая боль…

Часть 1. Война на горизонте

Глава 1. Письмо сыну

В семидесяти километрах от посёлка Русский Дол идут бои. Раньше линия фронта была намного ближе, и несколько полуразрушенных, сгоревших домов на западной окраине посёлка – безмолвные свидетели этого. Но в Русский Дол так и не вошли нацисты – ополченцы остановили попытку прорыва, а затем и отбросили врага от посёлка дальше на запад.

Семьдесят километров – это много или мало? Когда как. В посёлке