Букринский плацдарм, или Вычеркнутые из списка живых - Вадим Барташ Страница 9

- Доступен ознакомительный фрагмент
- Категория: Проза / Историческая проза
- Автор: Вадим Барташ
- Страниц: 10
- Добавлено: 2025-05-09 18:07:07
- Купить книгу
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
Букринский плацдарм, или Вычеркнутые из списка живых - Вадим Барташ краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Букринский плацдарм, или Вычеркнутые из списка живых - Вадим Барташ» бесплатно полную версию:Этот роман очень личный. Он написан по письмам моего дяди и по воспоминаниям мамы. Он писался больше сердцем и посвящается маминому младшему брату, Георгию Неустроеву, ушедшему добровольцем на фронт, и моей маме, Лидии Неустроевой, которой не стало осенью 2020 года, и которая пережила своего младшего брата на 77 лет.
Букринский плацдарм, или Вычеркнутые из списка живых - Вадим Барташ читать онлайн бесплатно
Видя, что Георгий хорошо рисует, и его даже неоднократно привлекали к работе в дивизионной малотиражке, Шафаров причислил младшего сержанта к разряду интеллигентов, а значит, как он считал, с ним можно было поговорить буквально на любые темы.
– Я так думаю, – на этот вопрос уже который раз отвечал Георгий, – что кто-то в роду у Гитлера евреями был сильно обижен, вот и мстит он им за эти обиды!
– Да шакал он! Шакал безродный! – услышав ответ Георгия, встрял в разговор ефрейтор Жангали.
Жангали был земляком младшего сержанта, и они вместе призывались из Семипалатинска. Имя у ефрейтора с казахского переводилось, как «Отважный», а фамилия Темирова звучала дословно, как «Железный», и он об этом не раз упоминал. А ещё он часто вспоминал одного из известных в их среде батыров, который почти два с половиной века назад отважно сражался с джунгарами, и в одном из сражений был смертельно ранен. Этот батыр прославил их род на всю степь, и его захоронение находилось, где-то в Чингизских горах, неподалеку от Семипалатинска.
Жангали поначалу работал забойщиком скота на Семипалатинском мясокомбинате, а потом поступил в речное училище, и по окончанию его стал работать помощником машиниста на одном из пароходов, перевозившем гравий по Иртышу. Ну и жил Жангали не очень далеко от Георгия и тоже учился в школе номер Один имени Чернышевского, но только окончил её он на пять лет раньше.
– Вот мы, казахи, знаем своих предков до десятого колена, – горячась в очередной раз, повторял Жангали, – так у нас принято. А этот Гитлер кто? Тьфу! – и Жангали смачно сплюнул в сторону. – Я слышал, что он не знает, кто у него дедушка, да и с отцом не всё у него ясно. Получается, он приблудный! Это я вам точно говорю! И как такого выродка мог кто-то ещё родить?!
– Да, Жангали. Плохо, очень плохо его воспитывали, – поддержал земляка Георгия Армен. – Но, наверное, у него ещё и природная жестокость… По его приказу вся Европа залита кровью, а сколько теперь творят преступлений фашисты на нашей земле?!
– Ничё, братцы, – вступил в разговор рядовой Скоробогатов. – Мы уже погнали фашистов взашей! Вот освободим от них Киев, а там и к Рейху ихнему сумеем подобраться! И схватим этот их Рейх за горло!
– Да уж, поскорее бы к нему пробиться! – закатил глаза Жангали. – У-ух, увидеть бы их проклятый Фатерлянд? Мы бы гадам дали там жару! Они поплатились бы за наших матерей и стариков, за убитых невинных детишек! Они бы за всё ответили! Мне уже иногда снится, как мы входим в их Фатерлянд!
– Отставить разговорчики в строю! – прикрикнул на бойцов младший лейтенант Юрик Шестопалов, догнавший их. – Нам нельзя себя рассекречивать раньше времени.
Колонна, пройдя редкий перелесок, поднялась на холм, с которого уже угадывалась передовая. Изломанная линия окопов и траншей тянулась от Днепра на запад и где-то в трёх километрах от него сворачивала на юг. Вся эта оборонительная система тонула сейчас в ночном мраке. Находилась эта система в низине, которую пересекали ручьи и небольшие речушки, впадавшие в Днепр. Немцы периодически запускали в небо сигнальные ракеты и они, вспыхивая внезапно, освещали округу, и тогда на несколько мгновений становилось светло как днём.
***
Георгий спрыгнул в окоп, осмотрел его придирчиво и сразу заметил недостатки. Он делался кем-то в спешке и его не закончили. Бруствер у него не был прочен и осыпался, да и сам окоп желательно было углубить, хотя бы на четыре-пять пальцев, так как в полный рост в нём нельзя было стоять, потому что он был чуть выше плеч. А ведь окоп для того и предназначен, чтобы боец мог разместиться в нём в полный рост. Один из командиров их батальона, предшественник Тихона Ламко, капитан Безручко, получивший месяц назад ранение и отправленный в тыловой госпиталь, любил повторять: «Как для танкистов нет ничего важнее топлива, предназначенного для их машины, так и для пехотинца роднее мамки его окоп. Он и защитит, и если надо от ветра укроет, ну а если в этом окопе всё сделано как полагается, то и с противником можно смело вступать в противоборство». Прав полностью был капитан Безручко. И пусть Георгий без году неделя на фронте, но он смог оценить слова бывшего командира. Не раз правильный окоп спасал ему жизнь, и поэтому младший сержант вытащил саперную лопатку и начал доделывать свой окоп. Рядовой Скоробогатов последовал примеру Георгия. Этим же самым занялись Жангали Темиров и Армен Шафаров. Армен, даже работая сапёрной лопаткой, не мог держать рот на замке:
– И кто сказал, что в Украине лучший чернозём? Такое впечатление, что это не земля, а какой-то камень! Я об эту землю скоро сломаю свою лопату!
– Так бывает, – откликнулся на его реплику ефрейтор Дмитрий Клыч. Он тоже углублял и укреплял свой участок и не мог не отреагировать на слова Шафарова. Клыч хотя и был родом из-под Винницы, то есть с Западной Украины, из городка Могилёва-Подольского, стоявшего на Днестре, но он лет восемь проработал на металлургическом предприятии в Кривом Роге, и там освоил в совершенстве не только профессию металлурга, но и русскую речь, и теперь он мог хорошо говорить одновременно и на русском и на украинском языке.
Клычу было лет тридцать пять и он, в нарушении устава, носил колоритный казацкий чуб, хотя тот же старший лейтенант Ламко ворчал, когда ему попадался на глаза Клыч. Ну а ефрейтор никак не хотел расставаться со своим знаменитым на весь батальон (да что на батальон? на весь их полк!) чубом, и при виде командира прятал его под пилоткой или шапкой-ушанкой, но не давал ни в какую состричь.
– Земля в Поднепровье добрая, и только изредка попадаются каменюки, – философски заметил Клыч.
– Ну, вот нам, значит, и повезло, – процедил в ответ ему сердито Жангали. Он уже изрядно вспотел. Наконец Жангали плюнул на землю и воткнул туда же лопатку. – Всё! Хватит с меня! Я между прочим не какой-то ишак! Мне надоело!
– Копай, копай! – подбодрил земляка Георгий. – Если не сделаешь всё как надо, тебя быстро укокошат.
– Да и пусть! – горячась, махнул рукой Жангали.
– А ты знаешь, сколько фрицев против нас выставлено? Четыре или пять дивизий! И ещё столько же на подходе… А нас – всего то пока полк здесь.
– Но нам бы продержаться день-два, – заметил Армен Шафаров, – а там наши ещё подойдут. Они же нас не собираются бросать? Нас же не должны оставить на этом плацдарме на убой?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.